— Пошли посмотрим, что делают другие, — сказала она и устремилась вперед.
Направление им указывал издали голос Калликлиса, который декламировал:
Ее я расстелю ковром,
Подам тебе ее с пюре,
Не то — не быть мне Ярере!
[54]— Молодец, Клис! — сказала Сфинга. — Это надо бы положить на музыку и петь вместо «Грозного».[55]
Калликлис протянул руку и провел ладонью по ее позвоночнику.
— О, женская спина, бочка Данаид! — сказал он с лиризмом.
Сфинга с наслаждением повела плечами. Лала засмеялась и сделала несколько шагов.
— Бедняжка! — прошептала Сфинга. — Славная девушка, но дура.
— Я хочу, — сказал Нондас, — попросить Николаса прочесть нам стихи, которые он сочинил в Кефисии, в автобусе.
— Лучше прочту их вам при следующем ущербе луны, — сказал Николас.
— Пожалуйста, Николас, — попросила Сфинга.
— Хорошо, — согласился Николас. — Это, естественно, резонанс.
— Что значит «резонанс»? — спросил Калликлис.
— Что-то наподобие пастиччио.[56]
И он прочел, как читают газету:
Кифисья, Кифиса!
На автобус я сажусь.
Прощай, горе! Прощай, грусть!
Пыль уходит в небеса.
Удаляюсь с жаром-пылом —
Есть же в мире чудеса!
Где ж та дева, что открыла
Мне на этот мир глаза?
[57]— Браво! Превосходно! — воскликнула Саломея.
— Ты все испортила. А жаль — такие рифмы! — сказал Калликлис.
— Если бы Вы не враждовали со мной, я посвятил бы это Вам, госпожа Сфинга, — сказал Николас. — Вы обратили внимание, как это отображает греческую среду?
— Греческая среда меня не интересует, оставь ее себе. Вещи, которыми я восхищаюсь, — не местные, — сказала Сфинга и, повернувшись к Калликлису, добавила: — В автобусах, где наслаждается красноречивый господин Николас, я делаю наблюдения.
— Ну, и каков же вывод? — спросил Нондас.
— Вывод? Что все корчат из себя шутов гороховых.
— О! — воскликнул Калликлис. — Очень прошу тебя, Сфинга, не начинай снова, пожалуйста. Ну и пусть корчат из себя шутов гороховых. Завтра пусть корчат из себя хоть орангутангов, если тебе угодно, но сегодня… При этой луне… — он взглянул на Стратиса. — Сегодня мне хочется слушать стихи. Прочти что-нибудь из своих.
— Я не пишу стихов, — испуганно ответил Стратис.
— Да! Да! Прочти! — закричали все, кроме Сфинги.
— Теперь я комментирую «Одиссею».
— Прочти что-нибудь из этого, — сказал Нондас.
— Но комментарии — не стихи.
— Что-нибудь из этого! Из этого! — закричали все, кроме Сфинги.
— Ну вот, — сказал Стратис, чтобы выйти из неловкого положения, — комментарий к месту, где Гомер называет остров Калипсо «пупом моря» — aphalos tes thalasses.
