Она до того оживилась, что не умолкала ни на минуту, пока я одевалась.
— Я три года никуда не выезжала из Глен-Клэр, — повторяла она так, будто сама себе не верила.
От волнения ей кусок в горло не лез, за завтраком она сидела за столом и смотрела в тарелку как завороженная. В конце концов я съела и ее, и свою порции каши и, кроме того, еще немного меда и овсяных лепешек. Как я уже говорила, мало что может лишить меня аппетита — ни плохие, ни хорошие новости, и, несмотря на великодушное предложение дяди Эбенезера, я не рассчитывала, что он угостит нас обедом, не говоря уже о новой паре перчаток.
Я почти покончила со своим завтраком, когда в кухню вошел дядя Эбенезер. Он сгреб остатки овсяных лепешек с тарелки и грубо запихал их себе в рот. С набитым ртом он крикнул:
— Поторопись, девчонка! Я уже полчаса жду!
Эллен вскочила так порывисто, что чуть не перевернула стол. На меня дядя даже не взглянул, и я решила, что Эллен неправильно истолковала слова отца и меня никуда не приглашали. Но когда она потащила меня в конюшню — я на ходу дожевывала завтрак и одновременно пыталась надеть пальто, увидела, что в двуколку положили две подушки. Значит, я еду! Я очень обрадовалась, ведь я целый месяц не видела моря. Как хорошо будет оказаться там снова.
Правил дядя Эбенезер. Он делал это, как все, за что брался, — бездумно, рискованно и абсолютно не заботясь ни об Эллен, ни обо мне. Мы сидели, вцепившись в борта, когда двуколка прогрохотала через мост и съехала на дорогу к Гэрлоху, которая была едва ли менее ухабистой, чем дорога к Глен-Клэр.
Осенний ветер срывал наши шляпки, и я ужасно радовалась, что наши колени прикрывает толстый твидовый плед, потому что с Дох-Мари задувал сильный холодный ветер. Тем не менее для Северного нагорья такая погода считалась хорошей, потому что не было дождя. Высоко над нами голубело небо с белыми облаками, и, по счастью, комаров было не так уж много.
Когда дорога пошла вверх к перевалу Керрис-дейл, дядя Эбенезер стал подгонять лошадей, чтобы обогнать разносчика на пони, и чуть не столкнулся с почтовой каретой из Уллапула. Было много ругани и шума, но Эллен не замечала всей этой суеты, шумно восхищаясь красотой пейзажа. Справа от нас возвышались песчаные бастионы горы Слиох, краснеющие на солнце. В долине посверкивали, волнуемые ветром, воды озёра Мари. Эллен была готова восхищаться всем подряд. Если бы и я не покидала Глен-Клэр в течение трех лет, я вела бы себя так же, но, хотя горы в солнечном свете выглядели очень мило, мне было холодно и меня укачивало.
