Скользящий сквозь ночь. Живые и мертвые [Текст с СИ, не окончено] | страница 36

Писарь хотел было возмущенно что-то пискнуть — голова чуть измазала кровью его блестящий стол — но поднял глаза вверх и почти что в буквальном смысле проглотил свое возмущение. Мудро.

Он сказал что-то, но ответа не получил. Неужели людишка всерьез думает, что все орки говорят на его языке? Тем более что языков у людей тьма-тьмущая. Ладно бы еще по-телмарски сказал, может, понятно было б хоть немного, но эренгардский язык орку знать зачем? Тогда писарь послал одного охранника в сторону солдатского дома, а затем открыл еще одну книгу, на этот раз исписанную, и стал что-то искать в ней, водя пальцем по строчкам. А старый шаман спокойно сидит рядом и ждет.

Минуту спустя со стороны казармы появился молодой воин, одетый в обычную одежду, но с мечом и большим блестящим знаком на груди. Командир, очевидно. Писарь что-то ему сказал, тот ответил, а затем повернулся и посмотрел прямо в серые, запавшие глаза:

— Приветствую тебя, воин. Где ты добыл эту голову?

Его произношение просто чудовищно, но все же понятно. Этот воин знал язык детей степи. Ответить ему? Мертвые не должны говорить с живыми, равно как и живые с мертвыми, но этот человек, очевидно, не знает вековечного обычая. Ничего удивительного — он ведь не орк.

— В лесу.

Семь бед — один ответ. После купания в озере эльфов разговор с людишкой — последнее, что поставят ему в вину предки.

— Мы давно пытались его изловить… Он извел столько скота… Но и этого твари мало показалось, за людей взялся. Я благодарю тебя от имени крестьян окружающих селений, воин. Ты заслужил свою награду.

Писарь начал отсчитывать из ящичка диски — маленькие, белые. Серебро. А за волчьи хвосты он давал медные… Значит, серебро дороже меди, хотя на самом деле оба металла годятся только на женские украшения: нормального оружия из них не сделать.

— А ты из какого племени родом-то? — полюбопытствовал воин.

— Из Детей Ветра.

— Вот как… — слегка помрачнел он, — ну да ладно, война-то закончилась, к счастью.

— Особенно к вашему. А откуда ты знаешь мой язык?

Воин чуть замялся:

— Мой отец, барон Пэйн ан Кранмер, воевал с вами. Командовал армией во время последней войны. И опасался, что будет еще одна, так что я выучил ваш язык на этот случай. И если она случится — мы будем готовы, так и знай.

— Это твои солдаты учатся ходить ровными рядами?

— И мои тоже, а что?

— Если твой отец жив — попроси, пусть расскажет тебе, как такие ряды рассыпаются всего от одного взмаха топора. Как перерубленные наполовину воины падают и валят живых, стоящих позади. Так что учи своих солдат, учи. Хотелось бы, чтоб в следующий раз, когда люди посягнут на наши святыни, их воины чуть дольше сохраняли строй, перед тем как разбегаться. Вылавливать разбежавшихся по степи, словно блох на собаке, весьма утомительно.