— Очень хорошо, Я сожалею о таком развитии событий, однако оно сулит и много полезного для вас.
— Как и визит к зубному врачу — неприятно, но полезно в конце концов.
— Значит, вы согласны. Остается обсудить детали путешествия. Вы предпочитаете свою карету?
— Я с удовольствием поеду с вами, милорд. Разумеется, моя служанка тоже будет со мной.
— Как и мой слуга.
Не остался в долгу. Можно подумать, что он опасается атаки с ее стороны.
— Кроме того, мне нужны мои слуги и некоторые вещи, так что потребуются еще один экипаж и повозка для багажа.
— Разумеется.
Диана кивнула:
— В таком случае мы могли бы отправиться в путь в полдень.
Маркиз посмотрел на нее, и в его глазах промелькнуло что-то наподобие нежности. Он взял ее руку и поднес к губам.
— Даю вам слово, леди Аррадейл, что всегда буду оставаться вашим другом и постараюсь вернуть вас домой целой, невредимой и такой же независимой.
Она на мгновение задержала свою руку в его руке.
— Знаете, мне не хотелось бы искать у вас защиты.
Маркиз едва заметно улыбнулся.
— Ничего не поделаешь, — заметил он и, отпустив ее руку, направился в свою комнату.
Вздохнув, Диана сняла пеньюар, погасила свечи и забралась в постель, где ее внезапно охватила дрожь. Ее могут объявить сумасшедшей! Она жила в цивилизованном обществе, в стране, где власть королей была ограничена палатой лордов и обществом, и все же она подвергалась риску. И если бы не маркиз Родгар…
* * *
Маркиз заранее отослал Фетлера спать, не желая делать свидетелем визита к графине своего сдержанного, тактичного слугу.
Когда Родгар развязывал галстук и ленту, стягивающую сзади волосы, его глаза остановились на небольшом детском портрете, висящем над белым мраморным камином.
Хотя подпись художника отсутствовала, несомненно, это был великолепный мастер. На портрете был изображен ребенок, сидящий в естественной позе на траве на берегу реки и держащий в своих пухленьких ручках двух неугомонных котят. Пряди русых волос выглядели очень натуральными и шелковистыми, а голубая лента, которая должна была стягивать их на затылке, сползла на одну сторону. Простое белое платьице задралось кверху, открывая до колен одетую в чулок ножку, причем чулок собрался в складки у лодыжки.
Девочка беззаботно смотрела на мир: щечки ее нежно розовели, мягкие губы были слегка приоткрыты, а голубые глаза радостно сияли. Такого ребенка обычно хочется взять на руки и прижать к груди.
Только тут маркиз заметил завернутый в материю предмет, мешавший ему подойти поближе к портрету. Он вспомнил, что принес сюда механическую куклу, намереваясь проследить за тем, как ее будут укладывать утром в карету.
