— Гордость не позволит, — согласился Херлуф.
— Тогда он не государь, — обронил Найтингейл с глубоким сочувствием. — Он все еще рыцарь. Ему бы на турнирах!
Барбаросса прорычал:
— Нам всем жаждется оставаться только рыцарями. Однако… во имя счастья подданных мы ведь переступили… некую черту? И пусть запятнали свои имена в глазах обывателей, что ничего не понимают, но судят обо всем, но мы… терпим и работаем для их, сволочей, благополучия?
— Это мы, — буркнул Найтингейл, — мы уже битые, тертые, понявшие… А он еще вьюнош с чистым сердцем, хоть и старается казаться понявшим все, грязным и циничным.
— Потому, — произнес Херлуф с циничной усмешкой, — мне кажется, я выражу общее мнение, когда предложу просьбу о войне с этим Мунтвигом… так его зовут?.. оставить без ответа… в его же интересах. В интересах нашего друга принца Ричарда, а не Мунтвига, конечно. У каждого из нас свое королевство, которое охраняем и бережем, а это первая заповедь государя. Благо наших граждан должно быть для государя выше, чем жажда прославить свое имя в веках.
Слуги внесли на подносе жареное мясо, Барбаросса скривил рожу, остальные лишь скользнули хмурыми взглядами. На королевское угощение все-таки полагается подавать хотя бы целиком зажаренного вепря, оленя или быка, а тут всего лишь тонкие ломтики мяса.
Я сказал виновато:
— У нас не пир, а деловое совещание, потому просто перекус… да и надо заесть вино.
Барбаросса отмахнулся.
— Ладно, попируем позже.
Он небрежно взял ломоть мяса и отправил в пасть. Мне показалось, что даже не разжевал, а проглотил, как гигантская утка. Хотя да, мясо настолько нежное, что жевать стоит только для удовольствия, а так само тает во рту.
Найтингейл, ободренный опытом с прекрасным вином, взял тоже ломтик, но едва составленный умелыми дизайнерами аромат шибанул в ноздри, проглотил едва ли не быстрее, чем Барбаросса.
Херлуф, поглядывая на обоих с улыбкой, брал мясо спокойно и с королевским достоинством, не столько ел, как смаковал, наслаждался, а когда встретился со мной взглядом, кивнул с полным одобрением.
— Прекрасная кухня, — сказал он. — Уверен, Его Величество Кейдан тоже доволен, что его запасы все еще украшают столы королевского дворца!
Кейдан чуть наклонил голову, но смолчал.
Барбаросса пожирал мясо, хватая сразу по несколько ломтиков и запихивая пятерней в огромный рот, но, когда слуги принесли еще и еще, сдался и только посмотрел грустными глазами на лакомства, что пропадут теперь, не съеденные им лично.
