— Хозяин, — глядя вслед уехавшему Сартскому, Пшемишек заговорил медленно, словно боясь, что его одернут, — твои замыслы мне не ведомы… Но этот смертный… Как он смеет с тобой так говорить? Он такой… Почему ты не позволил перервать ему глотку, когда я встретил его по дороге сюда? Зачем ты позволяешь вытирать о себя ноги?
— Какой? Он господин и большой магнат, все земли вокруг — его! Он глуп и тщеславен, думает, что я его боюсь! Я бы мог извести его, наслать хворь или порчу, чтобы он сам ко мне приполз… Но зачем? Пшемишек, он пока мои руки! — Войтыла не столько улыбнулся, сколько оскалился. — Если мне удастся заполучить власть над командором, то Конрад Сартский мне уже не понадобится! Верт, вернее тот, кто сейчас носит его имя, нужен мне. Необходимо добраться до него любыми способами: только он может быть одновременно в двух мирах…
— Так и мы можем уходить туда! — Пшемишек нахмурился. — Хозяин, он что, тоже оборотник?
— Он не оборотник, он перехудник… — Войтыла устало сел на большой валун около землянки, Пшемишек встал на одно колено перед ним. — Мы можем только оборотиться в кого-то, чтобы попасть в Иной мир, а он… В своем мире он умер, только так смог попасть сюда… Та, прежняя, жизнь еще пока сильно держит его, поэтому, сам того не ведая, может окунаться в тот мир. Этот человек предназначен для исполнения Пророчества. Но нужно торопиться, нить, что связывает его с Далью, ослабевает, скоро он, если захочет, навсегда останется здесь и не сможет попасть туда, откуда пришел!
— А что это за Пророчество?
— Сам текст утерян… Есть только обрывки… — Войтыла невидящим взором смотрел поверх головы Пшемишека. — Когда свет войдет в дом… Явится уже не умерший, но еще не рожденный… Две ладони развеют тьму… И придет Меч Божий… Никто не знает, что это означает!
— Так, а что он должен исполнить? — Пшемишек недоуменно пожал плечами. — Зачем ему тот, другой, мир?
— А этого, волчонок, — Войтыла потрепал его по голове, — я сам еще пока не знаю…
— Ты с ума сошел, брат-командор! На хрена нам этот тис! — Священник еле сдерживал раздражение, Андрей же удивленно выгнул брови — и здесь, оказывается, выражения и поговорки про этот горький овощ в ходу!
— Мы и сотню этих тисовых палок белогорцам не продадим, а ты еще больше заказал? К тому же непонятно — что ты из них собрался городить? А эти шесть тысяч стрел?! Да здесь и двух десятков боевых луков не собрать, и у нас, и у селян! К чему эти траты?!
