Шарлотта желала завершить свой неоконченный диалог с Майклом, но тогда ей бы пришлось вычистить из памяти все свои лучшие дни и счастливые чаяния. Когда еще кто-то обживет ее память, как это сделал Майкл. А одиночество терпеливо поджидало за поворотом.
От острого желания говорить Шарлотта взялась сочинять. О человеческих переживаниях, о наваждении и о том, что испытывает каждая американка, но никогда не скажет вслух. К своему изумлению, Шарлотта обнаружила, что ее несвязные диалоги и портреты начали слепляться в главы. Однако большого значения своим запискам девушка не придавала. Если Тед самозабвенно мечтал о карьере писателя, то Шарлотту не привлекал шутовской колпак. Она нарочно писала по ночам, когда никто не мог видеть ее слабости, и все время боялась перепутать свой роман с профессорским. Она была убеждена: все путешествующие в жизнь за славой своего рода шуты и паяцы. Известность развращает их мысли вседозволенностью. О нет, Шарлотта не хотела уподобиться Феррэлу, душа которого высохла, как осенний дубовый листочек.
Шарлотта только-только уснула, когда дверь ее спальни открылась, и сквозь дремоту она подумала, будто времени сейчас больше, чем казалось. Потом она слышала захлебывающийся шепот рядом со своей кроватью:
— Шарлотта, проснись!
Она открыла глаза и в полумраке увидела Миранду.
— Что случилось? — почему-то тоже шепотом, словно в комнате спал кто-то еще, спросила Шарлотта.
— Мне надо тебе кое-что сказать.
Шарлотта села в постели.
— Который час?
— Еще только два.
— Почему ты не спишь? — удивилась Шарлотта.
Обычно в это время Миранда, проглотив снотворное, спала крепким сном сытого младенца.
— Я только что пришла.
Глаза Шарлотты привыкли в темноте, и она разглядела, во что Миранда одета. На ней была эффектная шляпка с широкими полями, из-под которой виднелись только красные губы и подбородок.
Шарлотта вспомнила, что, вернувшись от Феррэла, не застала Миранду дома, а в записке на столе было только два слова: «Приду поздно».
— Сними шляпу и объясни, зачем ты меня разбудила. Ты снова влюбилась? — Шарлотта снисходительно улыбнулась.
— Не притворяйся, что не знаешь, за каким фазаном я охочусь.
Шарлотта упала обратно на подушку и отмахнулась:
— И слышать не хочу о Феррэле.
— Тогда я скажу ему, что в прихожей висят вещи моей горничной, — опустив смеющиеся глаза, заявила Миранда.
Шарлотта подняла голову, предчувствуя недоброе, и недоуменно повела бровью:
— Не может быть!
К ее изумлению, Миранда покосилась через плечо, словно боялась, что ее кто-то подслушает.
