После окончания гражданской войны Брамаренко взялся за учение и самообразование, и в конце НЭП'а он имел не только солидный партийный и советский стаж, но и двойное высшее образование.
В годы НЭП'а, одновременно с занятиями в ВУЗ'ах, Брамаренко работал еще в каких-то важных советских учреждениях, но этим он ни с кем никогда не делился.
В начале тридцатых годов он состоял преподавателем в нескольких ВУЗ'ах, где в 1935 г. и был арестован.
Еще в 1927 г., во время партийной дискуссии, Брамаренко где-то выступил в защиту Троцкого. Это было занесено в его «дело», и теперь, в связи с убийством Кирова, ему это припомнили и обвинили в троцкизме.
После двухмесячного пребывания в краевом Ростовском НКВД, его перевели в тюрьму в Багатьяновском переулке, где мы и познакомились с ним.
Около трех месяцев мы вместе находились в одной камере и очень часто пускались в продолжительные беседы.
Он оставался убежденным марксистом-большевиком, хорошо знал историю философии, исторический и диалектический материализм, социологию, историю русского революционного движения и историю борьбы ЧК-ГПУ-НКВД с врагами советской власти.
В своих высказываниях по целому ряду политических вопросов он иногда обнаруживал осторожно, чуть заметные симпатии к левой оппозиции. Эти симпатии он однажды выразил в следующих словах:
— Он (Сталин) считает непогрешимым одного себя, а остальных людей идиотами, которым необходимо его руководство. Ленин терпеть не мог всяких самореклам и оваций, а «этот» без них жить не может и часто сам себе аплодирует.
Все философские и «проклятые» вопросы он разрешал, как последовательный материалист. Жене своей он старался не изменять только потому, что «после измены на душе остается скверный осадок», а на вопрос одного из студентов, зачем человек живет на земле и в чем смысл бытия, он посоветовал ему найти красивую девушку, сойтись с ней — и тогда все эти вопросы разрешатся сами собой.
Брамаренко очень много знал всяких советских тайн и, судя по всему, знал их достоверно, и невозможно было не поверить его серьезным и правдоподобным рассказам. Если допустить даже, что эти рассказы передавались из вторых рук — они не теряют своего интереса политического значения даже теперь.
Вот несколько из наиболее интересных его рассказов:
* * *
В 1924 году, в Москве, Верховный суд судил известного старого террориста и лидера правых эсеров Бориса Савинкова, арестованного на одной из пригородных дач Минска, после перехода им польско-советской границы. Ему дали 10 лет, посадили в Бутырскую тюрьму, где он, спустя несколько месяцев, якобы, покончил самоубийством, бросившись с четвертого этажа лестничной клетки.
