— Спасибо, — прошептала она, на секунду опустив глаза, — и вам пускай тоже.
Он подхватил ее и поднял на руки. Раздался легкий шелест юбок. Двигаясь боком, чтобы не задеть дверной косяк, он переступил через порог и внес ее в дом. Затем снова наклонился и под шуршание кружев поставил на ноги.
Вернувшись к двери, он затворил ее и запер на щеколду.
Она стояла на одном месте и оглядывалась по сторонам, не отрывая ног от пола, а лишь поворачивая корпус, чтобы охватить взглядом все, что находилось в гостиной.
— Нравится? — спросил он.
Она подошла к лампе и повернула маленькое колесико, чтобы увеличить капельку пламени до желтого сталагмита. Потом сделала то же самое со всеми остальными. Казавшиеся в темноте матово-бежевыми стены засверкали ослепительной белизной. Стало вдвойне заметно, что все в доме — совсем новое, нетронутое.
— Нравится? — улыбнулся он, ожидая от нее подтверждения как величайшей награды.
Она, сплетя пальцы, восторженным жестом подняла руки к лицу.
— Ах, Луи, — прошептала она. — Как прекрасно. Лучше и быть не может.
— Все это — твое, — ответил он дрогнувшим голосом, переполненный благодарностью за ее слова.
Она, не разжимая пальцев, переместила руки вправо и, наклонив голову, прижалась к ним щекой. Потом — мимо лица влево, и повторила этот жест.
— Ах, Луи. — Она, казалось, не в силах была вымолвить ничего другого. — Ах, Луи.
Они быстро обошли дом, переходя из одной комнаты в другую, и он показал ей гостиную, столовую и все остальное на первом этаже. И в каждой комнате она лишь выдыхала: «Ах, Луи», а под конец, видимо, совсем потеряла дар речи, и из всех слов осталось только «ах».
Когда они наконец вернулись в прихожую, она с некоторой застенчивостью заметила, что надо бы запереть дом.
— Ты найдешь нашу комнату? — спросил он, когда она направилась к лестнице. — Или мне подняться с тобой?
Прежде чем ответить, она на мгновение целомудренно опустила глаза.
— Мне кажется, я догадаюсь.
Он протянул ей лампу — одну из тех, что поменьше.
— Возьми это на всякий случай. Может, Сара зажгла свет наверху, а может, и нет.
Лучи от горящего стержня лампы, которую она держала на уровне сердца, освещали сверху вниз ее лицо, и такой она казалась ему похожей на мадонну. Словно ожил невыразимо прекрасный образ, сошедший со стен средневекового собора, и предстал перед верующим, вознагражденным за свою преданность. Чудо любви.
Она поднялась на ступеньку. На другую. Будто ангел, с сожалением покидающий грешную землю и обернувшийся, чтобы попрощаться с ней.
