Развернулся, шагнул во двор. «А вот Джордж вытерпит, он и не такое видел».
— Заходи, Димсу, обсушись о полотенце и встань за очередью в душ, — приветствовала его Анна-Лиза.
Пока гость обтекал у дверей, она уже барабанила кулаком в дверь ванной комнаты и кричала:
— К нам приехал Димсу! На нём очень плохое лицо! Нет, не тухлое! Да не яйцо! Лицо! Димсу на пороге стоит! Весь влажный, почти без лица!
Нечего сказать, радушный приём.
Анна-Лиза носилась по квартире, распоряжаясь, как у себя дома. Э, да она, кажется, и была у себя дома.
Джордж царственно выплыл из ванной, кутаясь в кургузый махровый халат, и принялся корчить из себя отца семейства, хозяина дома и владельца кафе — прямо тошнило от его благостной самоуверенности.
Дмитрий Олегович почувствовал что-то, похожее на обиду: это его друг! Это его подруга! Он их познакомил! И где благодарности? И почему его задвигают в этом доме на второй план, а не чествуют, как героя?
Гость сидел на кухонном диване, закутавшись в слишком просторный халат, который ему выдали вместе с комплектом банных принадлежностей, и пил кофе, а хозяева метались по кухне, как ошалевшие чайки, жонглировали утварью и только им понятными фразами и готовили завтрак.
— Не командуй, Йоран, ты не у себя на кухне!
— Я-то как раз у себя на кухне!
— Там, внизу твоя кухня. А тут — наша!
— Там, внизу, Елена Васильевна. С ней не раскомандуешься.
— Тогда где ты научился привычке командовать на кухне? Вместо этого зачисти лук! У меня на него слёзы! Так, а ты Димсу, чего тут глазами вылупился? Найдём дело и под твою душу.
— Эй-эй, полегче. Я всё-таки дорогой гость, — напомнил Дмитрий Олегович. — Мне трудиться не полагается.
— Тогда скучай. А нам не скучно.
— Как можно скучать, глядя на вас, мои дорогие?
Кулинарное безумие продолжалось, но гостя в этот хоровод уже не приглашали.
За завтраком Джордж заикнулся было о том, чтобы поселить друга на кухне, на этом самом диване, как и в прошлый раз, но шемобор понял, что он не выдержит.
— Очень вас люблю, дети мои. Настолько, насколько я вообще могу кого-то любить. Но, боюсь, что дня через три я возьму вон тот нож и любовно перережу вам глотки. Я человек, совершенно не приспособленный для семейной жизни.
— Закладом бьюсь — ты просто не встретил кого-то, кто подойдёт тебе для семьи! — воскликнула Анна-Лиза. — Йоран, давай устроим его счастливым?
— Разве можно настолько ненавидеть даже самую гадкую женщину, чтобы пожелать ей подобной участи? — удивился Дмитрий Олегович.
