— Натали? В четверг Жермейн Грир[6] председательствует на диспуте в «Барбикане»,[7] — объявляет Франсис сквозь вечно заложенный нос. — У меня есть лишний билетик. Я подумала, тебе это будет полезно.
— Ой! Привет, Франни. Очень мило с твоей стороны. Какая неожиданность!
Недовольно морщусь. Неубедительно получилось. А может, как раз наоборот.
— Не стоит благодарности. Я говорю: я подумала, тебе это будет полезно.
Закусываю губу. Моя извечная проблема с Франни: она отказывается быть хорошей, даже когда ведет себя хорошо.
— О чем диспут? Приятно, что не забываешь обо мне.
— Что такое пол: продолжение индивидуальности или характерная особенность личности?
— Я не знаю.
— Натали, дорогуша. Это не вопрос, это — название темы диспута.
— Ага. Понятно. Видишь ли, Франни, у меня на этой неделе просто завал на работе и…
— Послушай, Натали, не хочешь идти — так и скажи. Это твое право.
— Да нет, что ты, дело совсем не в этом. Я…
— Ты просто не хочешь идти. Никаких проблем! Кстати, я вчера вечером разговаривала с Бабс.
— Что?! — Я глотаю воздух. С трудом, но справляюсь с собой и говорю: — Ты что, звонила ей в гостиницу? В «Райскую бухточку»?
— Вряд ли это было бы уместно. Они с Саймоном прилетели еще вчера утром. Бабс сама мне позвонила.
— Но, но… — начинаю я. Однако вовремя останавливаюсь. Спокойствие, только спокойствие.
— Почему же она не позвонила мне? — блею я, спокойная, как горящий танк.
Франни испускает счастливый вздох и отвечает:
— Не может же она звонить всем подряд.
Нанеся нокаутирующий удар, Франни беззаботно переходит на другие темы. Но я уже ничего не слышу — я в смятении; у меня отнимается язык — я уязвлена. Она звонила Франни! Франни, а не мне?! Бабс всегда звонит мне! Даже когда мы жили вместе, мы с ней созванивались по три раза на дню.
Жду, пока Франни закончит свой монолог (надо сказать, чертовски длинный монолог). Потом звоню Бабс.
— Алло? — отвечает сонный голос.
— Бабс! — восклицаю я. — Это я! Почему не позвонила? Как все прошло? Классно отдохнули? Там жарко? Наверное, ты теперь вся возмутительно загорелая?
Недолгое молчание на том конце провода, после чего Бабс начинает приторно-слащавым голоском:
— Ой, это ты, Нэт? Привет, подруга. А который сейчас час?
Бросаю взгляд на часы.
— Э-э, без четверти десять.
Бабс испускает протяжный стон.
— Я тебя убью! Это же самая середина ночи!
Чувствую себя, как когда-то давным-давно, когда мне было шесть лет и я случайно столкнулась в коридоре с голым отцом.
