- Эти деньги я
прикажу доставить тебе немедленно! — воскликнул посол.
-
Еще ты должен обещать мне покровительство своего царя, если у меня возникнут некоторые затруднения
в Пергаме! — подумав, добавил начальник
кинжала.
-
Ты можешь стать его подданным в любой момент!
-
Тогда бери надежных людей и отправляйся в погоню за моим гонцом. — Его имя — Александр, поторопись — у его отца лучшие кони во всем Пергаме, однажды они
сделали его победителем на
Олимпиаде!
- Самый
лучший конь — стрела, пущенная умелой рукой! — чуть приметно усмехнулся посол
Вифинии и по-свойски взглянул на Зимрида:—
Но у меня мало людей, почти все в
отъезде...
- Шпионят в Пергаме! — покачав
головой, заметил начальник кинжала и задумался:— Но это опасно — моих людей Александр знает в лицо...
- Он забудет их, как только увидит
меня! — пообещал посол.— А я добавлю к трем
талантам еще два...
- Чего только не сделаешь ради
друзей! — махнул рукой Зимрид и приказал рабу
передать дежурному офицеру выделить
пять воинов послу Вифинии.
"Прекрасно!
— подумал он, оставшись один в своем кабинете,— Пять талантов — задаток, и еще
неизвестно сколько, когда начнутся бунты! А теперь — за охрану Аттала! —
встряхнулся он. — И клянусь богами, я буду охранять его, как самого себя и даже еще лучше! При каком правителе я смог бы накопить такое сокровище и
еще добавить к нему столько, что сам
смогу сделаться базилевсом? Если не Пергама — то той же Вифинии или
Каппадокии! А что — ведь не родовитость, не
армия, не ум, а золото правит в этом мире. Потому что на него можно купить и титул, и войско наемников, и целую толпу ученых советников!"
2. Тайна
второго имени
В
то же самое утро во дворце бывшего начальника кинжала Эвдема проснулся человек
с изрядно помятым лицом и туго соображающим взглядом.
Это
был один из тех римлян, о котором упомянул в своем докладе Зимрид – тот самый
Гней Лициний, у которого похитили и тут же возвратили три сундука. Несколько
мгновений он встревоженно оглядывался вокруг, словно силясь понять: кто он,
откуда и почему здесь…
И дело было не только в том, что он был после обильного
ночной пирушки. На это у него были свои веские причины.
Вид
роскошной спальни несколько успокоил его. Она не была похожа ни на тюремную
камеру, ни на комнату пыток. И он уже без страха встряхнул головой, приводя в
порядок мысли, выстраивая их в четкую цепь событий, которая предшествовала его
появлению тут.
