Затем пришла пожилая
женщина и, молча, не глядя, словно цепному псу, сунула перед ним миску с едой.
Князь заглянул в нее и, увидев простую похлебку – отодвинул миску. Разве такое
ели сейчас на пиру гости нового смоленского князя в праздничном тереме?
Да и не до еды было
ему теперь. Бравшую раскаленный металл руку начало так разрывать от боли, что к
горлу подкатывала тошнота.
Тем более, надо было
что-то придумывать…
«Три дня… три дня…» -
только и думал лихорадочно князь Илья.
Даже странно как-то
было: целых три дня без погонь за кем-то или от кого-то, без постоянной суеты,
когда нет ни минуты, чтобы подумать о себе, потому что всегда надо было не
думать – а делать!
Одно было ясно:
самому, с больной рукой и прикованному к стене, отсюда не выбраться.
Но… почему подмигнул
охранник - по известной привычке физически очень сильных людей быть
снисходительными к более слабым? Зная, что тем все равно не справиться с ними!
Или…
Князь Илья покосился
на дружинника, но тот сделал вид или действительно не заметил его
вопросительного взгляда.
Тогда князь стал
думать о том, что в тереме не только его враги. Чей-то ведь голос он слышал в
свою защиту. Более того, он даже предложил выйти вместо него на поединок с
этим, и впрямь похожим на матерого кабана, князем Борисом! Только чей?..
Так и не вспомнив,
князь Илья переключился на мысли о том, что его друзья-соратники должны уже
знать, где он. Не зря отослал он своего слугу в самом начале бегства от князя
Бориса. Тот наверняка передал его людям все, что случилось с ним. А он нужен
им, ох, как нужен! Изгнанные своими бывшими князьями за провинности дружинники,
ночные тати, да просто лихие люди, как в воздухе нуждались в нем. Хоть и изгой,
а все-таки – князь! Улыбнись такому удача и сложись обстоятельства, такой и до
Киевского стола дойти может. А то, и до более сильного теперь – Владимирского…
Конечно, ни осадой
града, ни какой-либо другой силой, князя Мстислава им не одолеть. Но ловкости,
коварства и хитрости этим людям не занимать!
2
- Да что на мне -
креста, что ли, нет? – с обидой возразил князь Илья.
Дверь открылась, и
огонь свечи рванулся приветливо ввысь и вперед.
Князь Илья поднял
голову, но, увидев стоявшего на пороге игумена, еще ниже опустил ее.
В руках игумена были
крест и Евангелие.
