Глава третья
1
«Три дня… три
дня…» - только и думал лихорадочно князь Илья.
Три дня. Много это
или мало?..
В порубе было сыро и
мрачно. На то он и поруб, а не княжеская светлица! В расположенное под самым
высоким потолком крошечное оконце едва пробивались острые солнечные лучи. Да и
те, розовея, угасали почти на глазах…
Князь Илья сидел на
волчьей шкуре, брошенной прямо на глиняный пол, и думал свою нелегкую думу.
Первым делом надо
было успокоиться, собраться с силами и что-то придумать. Не первый раз он
попадал в подобное положение. Бывали случаи и похуже, когда на все про все было
всего час, а то и того меньше… А тут - целых три дня и две ночи!
Поруб был крепкий и
ладный. Еще бы: сам Мономах, который всегда лично следил за всем, что делалось
по его приказу, возводил этот терем и, конечно же, позаботился, о надежности
помещения не только для друзей, но и врагов. Можно было даже не простукивать
стены, чтобы убедиться, что в них нет слабых мест. Оконце тоже такое, что в
него даже самая тощая собака не пролезет. Да и будь оно шире, все равно, как ни
тянись, не дотянуться до него…
За бревенчатой стеной
переговаривалась наружная стража. Громче всех был слышен голос воеводы. У двери
на лавке расположился охранник - высокий, с нескладными руками детина. Такой
обнимет - и даже не почувствуешь, как душа выйдет из тела… Увидев вошедшего
воеводу, он вскочил и преданно посмотрел на него. Воевода осмотрел поруб,
приказал охраннику зажечь толстую свечу на небольшом выступе у стены и велел
заходить кузнецу.
Тот, привычно
пригнувшись, чтобы не удариться головой о дверной выступ, подошел к пленнику и
тяжелым молотом стал приковывать его ножную цепь к массивному, позеленевшему от
времени, бронзовому кольцу, торчавшему из стены.
Как только эта работа
была закончена, воевода сам - раз, другой дернул цепь и, убедившись в ее
прочности, грозно предупредил охранника:
- Глаз с него не
спускать! Смотри, отвечаешь головой!
- Со мной не
забалует! – уверенно заявил тот и почему-то незаметно для начальника подмигнул
пленнику.
Воевода удалился,
вошел холоп, принявшийся растапливать печь. «Раб, а туда же!» - нахмурился
князь Илья, заметив, как тот, то и дело оглядываясь на него,
мстительно-радостно щерил два-три оставшихся, словно на память о прежней
свободной жизни, зуба…
