Игумен широко
перекрестился, поминая родителей князя, и вздохнул:
- В том-то и корень
твоей вины, а точнее беды, что ты не ищешь, как делают это русские люди, по Заповеди
Христовой прежде всего Царствия Божия, а уж потом всего остального. А норовишь
все делать наоборот!
- А почему же тогда
Господь так рано отнял у меня родителей, что мне выпала доля изгоя? Тогда б мне
и не пришлось творить всего этого, как ты говоришь, зла! - выпалил свою самую
главную обиду князь и в ответ услышал невозмутимо-спокойное:
- Значит, так надобно
было!
- Надобно? – изумился
князь. - Но кому?!
- В первую очередь
тебе самому! Ибо таков, значит, был о тебе Божий промысел, такова воля Господа,
заботящегося в первую очередь о твоем вечном спасении!
Игумен кивнул на
стены и тихо сказал:
- Ты посмотри,
сколько бед и несправедливости творится вокруг! Каких только лишений и
страданий не перенес русский народ! А все живет! Рожает детей! Паки и паки
отстраивается после войн, пожаров и моров. Спроси меня, почему, и я отвечу:
потому и терпит русская душа все находящие на нее скорби, что живет не этим
скоротечным и суетным веком, а думой о вечном, чая воскресения мертвых и жизни
будущего века! А ты живешь, прости, словно нехристь какой-то!
- Да что на мне -
креста, что ли, нет? – с обидой возразил князь, рывком распахивая ворот рубахи.
- Крест-то, как я
гляжу, есть! – кивнул игумен. - Да только, что от него тебе толку, если ты даже
не помнишь о нем! И даже наоборот, ежедневно и ежечасно распинаешь находящегося
на своей груди Господа. Запомни мои слова, князь, которые я скажу тебе
напоследок. Хоть, может это уже и поздно… Если бы ты предал свою слабую
человеческую волю во всемогущую десницу Господню, тогда и жизнь бы твоя шла
совсем по-иному, и не сидел бы ты сейчас здесь, с гордым видом, даже на краю
адской пропасти!
Не говоря больше не
слова, игумен вышел, унося с собой крест. Евангелие же он оставил возле свечи,
бережно положив его на заботливо подстеленный под него белый плат.
Князь Илья остался в
каком несвойственном для него состоянии задумчивости и нежелания думать, как
выйти из очередного опасного положения. Усилием воли он попытался заставить
себя снова решать, как ему быть…
И вдруг услышал голос
охранника.
- Сейчас меня сменит
напарник, – глухо, не глядя на него, проговорил он. – Так вот… ты постарайся не
уснуть. Я слышал, как князь Борис много серебряных гривен ему предлагал, чтобы
он задушил тебя. Но он даже от них отказался. Сказал, что у него к тебе свои
счеты имеются…
