Тот даже немного
обиделся, что она начала не с него. Ведь это он, а не кто-то другой вернул ей
целым и невредимым сына!
- Ты это, Милуш… -
виновато пробормотал он. – Я там у тебя всю клюкву забрал. И еще – пряник мы
ваш с Добрынюшкой съели…
- Какая клюква, какой
пряник? – ничего не понимая, уставилась на него Милуша.
- Пряник Онфим от
мужа твоего в гостинец привез, – принялся объяснять Славко. - А клюква – это я
чтоб кровь из нее сделать…
Дед Завид громко
крякнул, услышав про кровь, но решив не портить праздник ни себе ни людям,
только махнул рукой и отправился в ближайшую рощу – за конем.
Славко после его
ухода почувствовал себя настоящим героем.
Милуша с сыном
убежала к себе домой, а он принялся рассказывать охающим на каждом его слове
старухам и женщинам о том, что было с ним после того, как он ушел на реку
проверять верши.
Малец и все остальные
дети смотрели на него с немым восторгом, как на богатыря Илью из Мурома,
который после ратных трудов стал монахом и недавно почил в Лавре стольного
града Киева, и как на живущего еще боярина Мономаха – Ставра Гордятича, о
котором уже поют былины калики перехожие…
Увлекаясь, Славко,
как мог, приукрашивал свой рассказ.
Налим у него
стал огромным, в три аршина, сомом, который пытался утащить его в прорубь, и
только после долгой подводной борьбы ему удалось вытащить его обратно на лед.
Голову бросившегося
на него глупого половца он ухитрился сунуть в пасть сому, и тот отгрыз ее, даже
не подавившись!
Стрелка, метившего в
него, а попавшего в сома, он убил его же собственной стрелой.
Затем запрыгнул на
его коня и стал уходить от погони, то и дело оборачиваясь и показывая
разъяренному хану Белдузу язык… Он хотел заманить так половецкий отряд в
болото, а потом, оставив его там погибать, самому вернуться за сомом и привезти
его сюда, но…
Трудно
сказать, до чего бы еще додумался Славко, если бы не дед Завид. Вернув на
обычное место коня, старик встал позади всех и только головой качал, слушая
эдакую небывальщину.
Заметив его, Славко
сразу потерял все свое красноречие и скромно закончил тем, как убил лису,
принес ребенка домой и стал вместе с ним сокрушаться, что остались они
жить-горевать вдвоем от всей веси…
- Ну и бедовый же ты,
Славко! – послышались восторженные голоса, как только он умолк.
