- Что именно? –
вскинул на нее лохматую бровь дед Завид.
- А вот – «дай
Бог памяти», «Боже упаси» - божишься! Ты ведь сам говоришь – это грех!
- Правильно,
грех поминать имя Божие всуе. Но я совсем не божусь, глупая! Вот-те крест!
- А что же
сейчас ты тогда делаешь? – поддерживая подругу, усмехнулась худая.
- Ох, верно
люди говорят – кого Бог хочет наказать, того в первую очередь обделяет разумом!
– покачал головой дед Завид и значительно поднял указательный палец. - Я на
самом деле к Богу так обращаюсь. И если хочешь знать, этим тоже Мономаху
обязан! Однажды услышал его разговор, прислушался и понял - уж, коль он, князь,
все время молится и каждую мысль Богу вверяет, то каково же тогда быть мне,
простому смертному?!
Дед Завид принялся и
дальше говорить о Мономахе, о том, что всегда было туго на Руси, потому что до
половцев были торки, до них печенеги, а там сказывают – какие-то скифы… Но
теперь его слушали только старавшиеся не отставать от него старушки да малыши.
Милуша всем своим
существом уже была в полуверсте отсюда, куда еще предстояло дойти, и ничего не
слышала, не видела вокруг.
А женщины-подруги,
когда опасность миновала, неожиданно принялись за старое.
- Ты что это
меня все с тропы сталкиваешь? – вдруг подала недовольный голос худая.
- Я тебя? -
возмутилась статная. - Да это ты мне идти не даешь!
Обиженно сопя,
они прошли еще немного и вдруг стали сожалеть о прощенных друг дружке долгах.
- Ты это… - первой,
как бы невзначай, начала статная. – Полмеры зерна все-таки мне верни!
- Ладно, - с вызовом
согласилась худая. - Но тогда и ты мне корзину брюквы отдай!
- Слыхали, я ей
полмеры, а она целую корзину!
- Цыц! – прикрикнул,
гася разгоравшийся было спор дед Завид. - Вон, кажется, наш малец возвращается.
Вдалеке,
действительно, опять показалась точка, которая, обежав почему-то одно место в
поле кругом, вскоре превратилась в тяжело дышавшего мальчугана, вставшего как
вкопанный, перед людьми.
Лицо его было
бледным, как снег.
- Ты что –
поморозился? – встревожился дед Завид.
- Да нет!
- Половцы в
веси?
- Тоже нет!
- Ну, слава Богу! –
дед Завид перекрестился и почти до земли поклонился в ту сторону, где когда-то
стояла церковь. – Тогда уже можно идти и быстрее! Славке передал, что убью?
- Нет, не передал! –
всхлипнул мальчишка.
