Сашка сразу изменился в лице и настрочил торопливо в блокноте: «Мы не теряли». Поставил в конце три восклицательных знака и посмотрел на меня сердито.
— Знаю. Но другие ведь могут подумать.
И уже до самого лагеря золотая гривна больше не выходила у меня из головы. Нет, интересно все-таки, куда она исчезла?
Сашка шел рядом и хмурился. Я точно знал, что он тоже думает о гривне.
***
— Пойдешь купаться — мыться-полоскаться? — спросил дядя Володя.
Он сегодня веселый: бухгалтерия наконец-то перевела деньги, и завхоз получил от него приказ закупить продукты и улучшить питание.
Обед уже кончился, и студенты разбрелись кто куда, больше, конечно, на речку. Лишь несколько человек лежали под деревьями с книгами в руках.
— Не пойду, — я отвернулся.
— Такая жарища! — не отступался дядя Володя. — Как в Африке! Знаешь, сколько градусов?
— Все равно. Не хочется.
— Ну, потом захочется.
— Не захочется.
— А водичка прозрачная, водичка прохладная.
Я посмотрел на дядю Володю. Улыбается. Уверен, что сумеет меня соблазнить.
— Все равно ничего не получится, дядя Володя!
— Может, поспорим?
— Спорим! — оживился я. — Давайте «американку».
— Как это?
— Если я выиграю, то потребую у вас что только захочу. И вы обязательно должны выполнить.
— Например, чтобы я на брюхе прополз, через весь лагерь?
— И так можно.
— Или чтобы прокукарекал раз пять или десять при всем честном народе?
— Тоже! — Я сразу представил, как он будет кукарекать, и хлопнул себя по коленкам от восторга. — Что, слабо, дядя Володя?
— Нет, не слабо!
Он протянул мне руку, и я сразу схватил ее, пока он не передумал.
— Нет, погоди!.. Слава! Вера! — позвал дядя Володя. — Идите сюда! Будете свидетелями. Заключается грандиознейшее пари всех веков и народов. Если наш молодой человек сегодня не влезет в речку…
— Силой не считается! — торопливо перебил я, разгадав его коварный замысел.
— Идет!.. Так вот, если он не влезет добровольно в речку, я должен ползать и кукарекать.
— Не обязательно. Может что-нибудь и другое. Воля победителя. Что захочу, то и сделаете.
— А если он влезет? — спросил Слава.
Дядя Володя скорчил свирепую гримасу.
— Тогда парадом командую я. И пусть смилостивятся над ним боги!
Но меня не, пугали его угрозы. Я ведь точно знал, что купаться не буду. Ни за что! Что бы там дядя Володя ни придумывал.
Слава разнял наши руки, и я сразу же стал соображать, что потребовать вечером у дяди Володи. Выиграть «американку» — редкое счастье, и воспользоваться им надо по-умному. Но что у него попросить? Вот если бы, скажем, дядя Володя был капитаном корабля, я бы потребовал назвать моим именем какой-нибудь необитаемый остров. Пришли бы мы осенью в класс, пораскрывали новые учебники географии, а там остров Анатолия Кубарева в Тихом океане. Или, на худой конец, где-нибудь возле Антарктики.
