Они стали спорить, педагогично это или не педагогично, когда называешь вещи своими именами. А я напряженно думал, как мне от Миши спастись. И от Славы тоже. Ведь и он кулак мне не зря показывал.
Наконец решил, что мудрее всего будет не попадаться им на глаза. Хотя бы временно. Пусть поостынут. И на раскопки ходить пока не следует. Лучше к Сашке…
Я нашел его в саду, под кустом черной смородины. Лежит на животе, руками голову подпер. Перед ним самодельный блокнот из разрезанных тетрадных листов.
Увидел меня, спросил сразу:
— Который час?
— Девять скоро. А что?
— Значит, в моем распоряжении еще час. Надо спешить.
— Куда?
— Через час ты меня больше не услышишь.
Вот с кем не поскучаешь! Всегда весело с ним.
— Улетишь на метле в космос? Или нет! Превратишься в невидимку и будешь бегать голым по деревне.
Сашка шутки не принял, холодно посмотрел на меня:
— Тогда бы я сказал: ты меня больше не увидишь. А я говорю: не услышишь.
— А, знаю! Ты меня заколдуешь, и я ничего не буду слышать.
— Нет. Просто перестану говорить с людьми.
Я вытаращил глаза.
— Почему?
— Научный эксперимент. Хочу выяснить, сколько времени человек может молчать.
И рассказал мне, как родился научный эксперимент. Вчера вечером тетя Маруся, чем-то расстроенная, накричала на него:
— Трещишь, трещишь без умолку. И часа не можешь помолчать.
Сашка тогда решил: что час! И объявил тете Марусе, что с завтрашнего утра вообще умолкает.
— Так и не разговариваешь? — спросил я.
— С ней — уже нет. А с тобой еще час — и тоже все.
— А как ты будешь объясняться? Кушать просить, деньги на кино. Ну, мало ли что еще человеку нужно.
— Вот. — Он показал на самодельный блокнот. — Видишь, я уже с ней разговаривал.
Я прочитал: «Доброе утро». «Дядя Коля когда приедет?» «Нет, говорить не буду». «Завтрак скоро?» «Опять яичница?» «Спасибо».
Дальше шла страница с цифрами, от единицы до десяти, потом страница с алфавитом, старательно выписанным, потом страница с отдельными словами: «Вперед». «Назад». «Налево». «Направо». «Быстро». «Медленно»…
— А это для чего?
— Тут у меня наиболее распространенные слова. Не надо будет их то и дело писать, просто покажу и все. Таким образом облегчатся мои сношения с внешним миром.
Сношения с внешним миром… Какие слова! У меня от зависти остро засосало под ложечкой. Так захотелось сноситься с внешним миром при помощи такого вот блокнотика.
— Знаешь что, Сашка! Я тоже.
— Нет, — сказал он строго.
Я опешил.
— Почему?
— Ты будешь писать, я буду писать — так очень долго переговариваться. Вот я закончу молчать, тогда пожалуйста. Уже будет накоплен некоторый опыт.
