Стихи | страница 17



Д-ру Г.Г. Кульману

Опять огни бульваров Монпарнаса,
Осенних листьев шорох по песку,
И призраки полуночного часа,
Огням кафе несущие тоску…
Вой саксофонов, всхлипывание альта,
Виолончели бледная мечта…
И в каждый дюйм нагретого асфальта
Безликая вдавилась нищета.
Но проходя полуночным бульваром,
И погружаясь в эту суету,
Вы вспомните не раз о храме старом,
Затерянном в мечтательном скиту.
И растворясь в его кадильном дыме
На миг исчезнет шумный Монпарнас…
И вы вздохнете: «Отче Серафиме,
В скиту небесном помолись за нас».

Круги

Ночь отшуршала траурною чтицей
Над тусклым днем, улегшимся под спуд,
И вот в окне рассвет голуболицый
У сумерек крадущий дробь минут.
Они идут, наследуя друг другу,
Неугасимый свет и вечный мрак.
Мы тоже ряд веков идем по кругу,
С которого нельзя свернуть никак.
И нам каким лучом в лицо ни брызни,
Какой зарей ни освети его —
Несущим в жизнь усталость стольких жизней
Свет Солнц и Лун не скажет ничего.

«Гораздо лучше быть простым и ясным…»

Гораздо лучше быть простым и ясным,
Приняв за благо, что тебе дано.
Гораздо проще вечером ненастным
Забыть, что есть на улицу окно.
Но как уйти от тянущего груза,
И с ним судьбу свою соединять?
Как ласковы глаза твои, медуза,
Как больно эту ласковость принять.
И я не знаю в мире слаще яда,
Мучительных ироний огнецвет:
Искать ответ на то, что знать не надо,
И верить в то, чего на свете нет.

«Мы возводим каменные груды…»

Мы возводим каменные груды,
Запрягаем жизнь в ремни машин,
Созидаем вслед за чудом — чудо,
Достигая божеских вершин.
На морях — винтов огромных лопасть
Разрезает грудь глубоких вод,
Над землею, презирая пропасть,
Пролетает птицей самолет.
От былых построек глинобитных,
Каменных пещер, копья и стрел
До владенья сферой волн магнитных
Горделиво человек взлетел.
Новый век по старом в буйной тризне
Воздвигает пышные дворцы,
Но в столицах, за чертою жизни
Прячутся седые мудрецы.
Тут — кипучей жизни темперамент,
Людных улиц бурная река,
Там — старик, иссохший, как пергамент,
И пергамент с мыслью старика.
Одолела жизнь былые мифы,
Стали мифы тусклы и бледны,
И старинных книг иероглифы
Никому на свете не нужны.
Но достигшие земной вершины
Не постигнут мысли мудреца,
Что не в силах всей земли машины
Осушить предсмертный пот лица.

«Те женщины, которых я любил…»

Те женщины, которых я любил,
И те, что и меня любили тоже,
Я вашу память тем не оскорбил,
Что новую любовь ценил дороже.
Вы не были ни строже, ни верней,
Быть может, ни стыдливей и ни чище,
Но вся любовь и нежность наших дней