Измызганные лапти на панели…
Привычны спины, — согнуты в веках…
Армяк в заплатах, лица загорели,
В них серая, сермяжная тоска.
Они идут спокойно безучастны,
Неся свои котомки и крюки,
Моей Руси — не белой и не красной —
Покинутой Руси плотовщики.
Брезгливо смотрит чужеземный город,
Бегущий за мечтой культурных благ,
На распахнувшийся посконный ворот,
На косолапый, неспешащий шаг.
Да, этот город слишком накрахмален,
Закован в сталь своих условных пут,
Чтобы понять, как тяжкий путь их дален,
