Виталий Степанович зашел в женскую палату, где было несколько больных. «Похоже, меньше всех пострадала эта девушка, медсестра», — подумал он, подходя к Даше, которая с пластырем на лбу и забинтованными руками лежала на постели с книгой в руках.
— Как чувствует себя наша героиня? — улыбнулся Виталий Степанович.
Щеки Даши мгновенно полыхнули румянцем, и она, почувствовав это, испытала еще бо´льшую неловкость и опустила глаза, спрятав их за длинными ресницами.
— Тоже мне, — ответила она, — нашли героиню.
Виталий Степанович посмотрел на смутившуюся девушку и переспросил:
— Так все-таки, как вы себя чувствуете?
— Нормально. Что со мной может быть? Я вот о чем хотела спросить. Женщина умерла еще до приезда врачей, это я знаю. Парню я пыталась помочь, но, кажется, травмы не оставили ему шанса. Он тоже умер?
— Да, два трупа, но там действительно были травмы, несовместимые с жизнью. А вы молодец. Говорят, вы боролись за их жизнь до последнего.
— По крайней мере, пыталась. А остальные как? Как ребенок?
— У ребенка черепно-мозговая травма. Сейчас он в реанимации, но его жизни уже ничто не угрожает. Вы совершили чудо, выхватывая этих людей прямо из лап смерти. Им теперь нужно всю жизнь молиться за ваше здоровье и праздновать два дня рождения.
— А как мужчина, у которого, похоже, был поврежден позвоночник?
— Он тоже вам обязан. У него трещины в позвоночнике. Если бы кто-то поднял его и посадил или сам он в горячке поднялся, то остался бы инвалидом на всю жизнь. Вы правильно сделали, что уложили его и не позволяли двигаться.
— Мне помогали люди с базарчика. Сама бы я с ним не справилась — очень большой, сильный и тяжелый. С ним была молодая женщина…
— Его жена.
— Жаль, что она не выжила.
— Конечно.
— А мужчины, которые были зажаты в кабине? Как они?
— Нормальные послеоперационные больные. Вам осталось спросить, как ваш жених, — сказал доктор и внезапно почувствовал укол ревности.
Даша опустила глаза и тихо спросила:
— С ним, надеюсь, все нормально?
— Загипсован и прикован к постели, но только на время. До вашей свадьбы будет здоров полностью и станцует чечетку.
— Какую чечетку? — засмеялась Даша. — Это он уже насочинял. Леша родился медведем, а они, как известно, не умеют танцевать.
— Не скажите. У цыган они пляшут.
— Как пляшут? — спросила Даша и подняла на доктора синие, словно глубокие озера, глаза.
— На задних лапах, как еще!
— Как мой Леша?
Даша опять засмеялась. Виталию Степановичу было приятно слышать звонкий, искренний смех и смотреть на маленькие ямочки на ее щеках. Он понял, почему Алексей с такой гордостью говорил о предстоящей свадьбе с этой девушкой. С ней было легко и просто. Не надо подбирать какие-то особые слова, притворяться и делать красивые жесты. В ней удивительно сочетались и детская застенчивость, и робость, и женственность, и неброская красота. Даже слипшиеся, перепачканные грязью и кровью волосы, заклеенный пластырем лоб и усталость ее не портили, а делали еще естественнее и приятнее.
