— Или что будет с ним носиться, — добавил Парамон, — опять все свалит на плечи няньки.
— Почему все? Подойдет к ребенку, посюсюкает: «Ах ты моя крошка, мой ангелочек! Я твоя мамочка. Мамочка любит своего мальчика!» — передразнил хозяйку Попандос. — Тьфу! Противно слушать! Так бы ухватил за одну тощую ножку да за другую и разорвал на две половинки, как жабу!
— Ну, не скажи, брат! — взмахом руки остановил его Парамон. — Эта жаба — наша кормушка. Где ты еще столько бабок заработаешь?
— Это ты точно заметил.
— Вспомни, сколько мы имели в месяц, пока не устроились к этой жабе охранниками, а?
— Сколько? В месяц меньше, чем здесь за один день.
— То-то же! И что, плохо нам сейчас?
— Все хорошо, но как стукнет жабе что-то в голову — хоть стой, хоть падай!
— А ее шибздику? То же самое.
— Харэ базарить. Тебе жрать охота?
— Ха-ха-ха! Мне всегда жрать хочется. Что ты предлагаешь? Эта жаба хоть бы бутерброд нам в дорогу дала!
— Кучу подгузников в придачу к маленькому принцу тебе, а не бутерброд!
— В натуре, давай похаваем где-нибудь.
— Сейчас будет какая-то забегаловка. Там перекусим. Только как ее увидеть в таком тумане?
— Я буду смотреть, а ты поезжай потихоньку.
— Куда уж тише!
Вскоре охранники с аппетитом уплетали в придорожном кафе солянку и пили сок. Довольные сытным завтраком, они подошли к БМВ и услышали слабый плач младенца. Попандос открыл заднюю дверцу автомобиля и заглянул в салон. Лежащий в корзинке ребенок заливался громким плачем, его маленькое личико было красным и мокрым от слез.
— Этого нам только не хватало, — сказал Попандос и повернулся к Парамону: — Как ты думаешь, что ему надо?
— Засунь соску на место, — кивнул тот на пустышку. — Говорят, это помогает.
Но младенец упрямо ее выплевывал, плакал все громче и подергивал ручками.
— Может, он голодный? Где его каша? — спросил Попандос и, найдя бутылочку, неумело, но осторожно сунул соску ребенку в рот. — А его не надо поднимать, когда кормишь?
— Ты что, обалдел? — засмеялся Парамон. — Ни разу не видел, как едят дети?
— Не-а, — ответил Попандос, безуспешно пытаясь покормить ребенка. Тот не переставал кричать и выплевывал кашу.
— А ты неплохо смотришься с бутылочкой и младенцем, — пошутил Парамон. — Как настоящий папа. Может, это твой сынок?
— Иди в задницу! — отмахнулся от него Петр. — Лучше думай своей башкой, что нам с ним делать. Я не смогу вести машину в тумане под такие арии.
— Давай поедем. Может, его укачает и он уснет?
— Учти, если он не перестанет орать через пять минут, — я останавливаюсь и делай с ним что хочешь. Мои нервы дольше не выдержат. Надо же, какой малой, а так орет! Обалдеть можно! — сказал Попандос, садясь за руль.
