По дороге Алек долго молчал, прежде чем взорваться:
— Так нечестно! Фрэнки Чаттертону не место в больнице! Он хороший парень! Я с ним говорил!
— Да, верно, он сидел рядом, — вспомнил Луин. — Но, должно быть, с мальчишкой что-то неладно, иначе они не отослали бы его.
— Он сказал, что доктора поставили ему диагноз «оригинал», — безнадежно пробормотал Алек.
— Вот оно как? — выпалил Луин. Лицо его мгновенно прояснилось, а в голосе зазвучало внезапное понимание… смирение… даже некоторое одобрение…
— Тогда неудивительно. Таких лучше всего распознавать сразу, пока не натворили дел. Стыд и позор, конечно, но так уж заведено.
В эту ночь капитан, по обыкновению проверяя показатели Алека, отметил, что уже начало одиннадцатого, а мальчик все еще не спит. Он активизировал проектор и возник у кровати Алека.
— Послушай, юнга, шесть склянок уже пробило. Мне пора на ночную вахту, а тебе — сопеть в две дырки.
— А что делают в больнице? — спросил Алек, разглядывая нарисованные на потолке звезды.
— Думаю, ничего плохого. Да наплевать нам на все дерьмовые больницы!
— А если мальчик вовсе не глуп? — настаивал Алек. — Даже наоборот, способный?
— С ним занимаются, — объяснил капитан, вытаскивая из кибер-пространства кресло и усаживаясь. — А потом — новые тесты. Нужно убедиться, что он не из тех, которые любят поджигать чужие дома или стрелять в людей, и тому подобное. А если решат, что он и в самом деле не таков, могут в один прекрасный день выпустить его на волю.
— И вот, что я еще скажу, — заговорщически прошептал он, наклоняясь поближе. — Это секрет, приятель, но клянусь Богом, чистая правда: некоторые большие компании, те, что ведут крупные дела, берут на работу «оригиналов», прошедших курс реабилитации. Их еще зовут «генераторами идей». Когда им нужен настоящий талант, менеджеры начинают шнырять по всем больницам в поисках таких сообразительных парней, как твой маленький друг. Ясно? — Капитан подмигнул. — Значит, он может добыть себе неплохую работенку!
— Вот было бы здорово, — вяло пробормотал Алек. — Но все равно… Мама и папа Фрэнки мечтали, что он далеко пойдет. Никто не мечтал о том, что я далеко пойду, но мне-то удалось попасть в Круг Тридцати. Все должно быть наоборот! Никому и дела нет, попади я в больницу хоть сто раз!
— Дерьмовая чушь! Чтобы я этого больше не слышал! Как насчет старого Луина и миссис Л.? Уж они-то наверняка тосковали бы по тебе!.. А я, как же я, приятель?
