— Скока? — спросил меняла.
— Триста, — ответил Нюма.
— Давайте третью, — попросил меняла, откладывая вторую купюру.
Очередную купюру меняла рассматривать не стал и спрятал доллары в боковой карман пиджака.
— Я вам должен девять тысяч девятьсот рублей. По тридцать три рубля за штуку, — проговорил меняла после непродолжительного шевеления узкими губами.
Он полез во внутренний карман полушубка, достал обандероленную пачку денег, сорвал маркировку, вытянул сотенную бумажку и протянул пачку Нюме.
— Пожалуйста. Ваши деньги!
— Это разве деньги? — вмешался Илюша. — Деньги, уважаемый Сеид, вы положили в пиджак. А это просто… талоны, раскрашенные картинки. Какие это деньги?!
— Что делать? — усмехнулся Сеид. — Все мы раскрашенные картинки, играющие в человеков.
Нюма пожал плечами. Эти люди ему были непонятны. Так же непонятны, как и его сосед. Но к Самвелу он привык, он многое понимал в его судьбе, многому сочувствовал. А эти… Скажешь что-нибудь не то, неприятностей не оберешься, люди они горячие, кавказские. Пожилому еврею лучше не влезать в их разборки, что-то советовать, о чем-то судить. Хотя так уж повелось, что евреи всюду суют свой еврейский нос, нередко за это больно получая… И все-таки, этот меняла по имени Сеид его чем-то тронул. В нем таилась печаль, и в то же время пружина гнева, что, распрямившись, перешагнет через печаль, несмотря ни на что. Тогда мало не покажется…
Нюма подобрал с пола поводок, брошенный в экстазе обмена денег. Точка на прощанье с надеждой посмотрела на Илюшу — нет ли еще какой-нибудь вкуснятины? Но выражение лица чайханщика не обещало ничего хорошего…
«Ну так перевернула его миску. Чего не сделаешь с голодухи! Я ведь все потом вылизала, — думала Точка, спеша за Нюмой. — Нельзя быть таким обидчивым. Подумаешь, миску ему перевернула…»
Так, размышляя каждый о своем, Нюма и Точка добрались до Бармалеевой улицы. Под сводчатой аркой дома собралось несколько человек. Они расположились кругом, в центре которого стояла дворник Галина. Сложив на груди руки, Галина слушала нарекания председателя жилконторы Маргариты Витальевны. О том, что двор стал совершенно запущен: мусор не убирается, снежная хлябь вровень с крыльцом подъезда, в подвале хозяйничают бомжи, вот-вот устроят пожар со своей электроплиткой…
— Третий раз их выгоняю, вешаю замок, срывают, — вставил участковый Митрофанов.
— А все нет догляда дворника, — кивнула Маргарита Витальевна.
— У меня вчера ботинок сполз в грязь у самого подъезда! — объявил жилец со второго этажа. — Пока елозил, спасал — простудился…
