И Точка почувствовала эту ситуацию. Нетерпеливо и заливисто пролаяла.
«Что вы себе думаете, старые клячи?! Сколько можно болтать на улице? Да еще с таким выражением лица! В вашем возрасте это неприлично, — означал ее лай. — А если закроют рынок? Хорошенькое дело!»
— Перестань! Ишь ты, расшумелась, — прикрикнул Нюма и виновато улыбнулся. — Не знаю, знаешь ли ты… Роза умерла, в восемьдесят восьмом.
— Знаю, — проговорила Женя. — Мне девочки звонили…
— Девочки, — усмехнулся Нюма. — Помнится, еще в Одессе… Мне было лет пять. Мама укладывала меня спать с бабушкой. Я был ужасно недоволен. И на вопрос мамы: почему, ведь это твоя бабушка? — отвечал: потому, что она девочка.
Женя засмеялась, отмахиваясь рукой, свободной от сумки. Точно отгоняла настырного комара. Меховая шапка сползла на затылок, высвободив короткие золотистые волосы, тронутые блеклыми прядями седины.
— Да. Мне девочки позвонили. Наши, институтские. Из тех, кто еще жив. — Женя успокоила смех. — Я была тогда в командировке.
Дверь антикварного магазина приоткрылась, и в проеме возникло лицо дворника Галины. Порыскав взглядом, Галина высунула руку с каким-то чумным половиком. Приподняла его и, силой встряхнула, разгоняя облако пыли…
— Это еще что?! — возмутилась Женя. — Впервые вижу. Чтобы в Ленинграде… Точно в Ереване, где я была в командировке. Там запросто могли выплеснуть из окна грязное ведро…
«Она Нюмку ревнует, дура!» — догадливо пролаяла Точка, оборотив мордашку к двери магазина.
— Ладно, Наум, не пропадай. Сколько там нам осталось, — Женя сдвинула шапку на лоб, упрятав лицо в оклад из ушек серого заячьего меха. — Звони, Наум. Буду рада… Если надо заштопать брюки, тем более звони.
Женя повернулась к Нюме утлой спиной, обтянутой потертой дубленкой, с сальными пятнами на поясе.
— Но у меня нет твоего телефона, — проговорил Нюма.
Женя задержалась, полезла в сумку, нашла волглый серый прямоугольник.
— Вот. Остатки прежней важности. Кандидат технических наук, бывший главный специалист «Союзспецавтоприбора» Евгения Фоминична Роговицына… Звони. И не откладывай. Говорят, с первого июня вместо «двушки» будем бросать в автомат пятнадцать копеек…
Она протянула визитку Нюме, наклонилась к Точке, желая потеребить ее за ушами. Известно: собачки обычно тащатся от такой ласки… Точка присела на задние лапы, повернула голову и зарычала, ощерив игольчатые мелкие зубы…
Женя боязливо отдернула руку.
— Ты что?! — изумился Нюма. — Как тебе не стыдно? Никогда такого еще не видел.
