-- Все так говорят. Ну-ка, посчитаем, -- Никитенко начал вытаскивать сети из мешка. — Одна, две, три. Тысяча двести за штуку – три шестьсот, плюс факт появления с орудиями лова на водоеме в нерестовый период -- две тысячи – пять шестьсот. Сколько говоришь, выловил промысловых рыб? Расценки помнишь за голову? Пескарь – пять рублей, плотва – десять, лещ – пятнадцать, карась – двадцать, щука – пятьдесят, судак -- восемьдесят…
-- Я это, -- засуетился мужичок. – Историю вспомнил.
-- Ну?
-- В соседней области рыбинспекторы придумали сети вертолетом собирать. Опускают якорь на тросе, и вдоль реки на бреющем. Сорок минут полета – на якоре километры сетей и полтонны рыбы.
-- Круто! Умеют ребята.
-- А мужички трос под водой натянули и к деревьям привязали. На поминках три баяна порвали, а могилки от плевков блесте…
Никитенко обтер приклад о траву, и повесил карабин на плечо:
-- Сколько ты зарабатываешь?
-- Нисколько, -- мужичок елозил по траве, потирая ушибленную грудь, и, пытаясь подняться, изогнулся заискивающе. – Нет в городе работы, а на биржу не ставят… Где столько денег взять?
-- Ты себя не знаешь, -- хохотнул Никитенко. – Служба судебных приставов выкручивает деньги из неимущих, как воду из половой тряпки, -- быстро и досуха. Распишись-ка вот здесь и здесь. Если в течении месяца не уплатишь десять тысяч, после суда придется платить двадцать. Все понятно? Счастливо оставаться. Орудия лова я конфискую.
Никитенко погрузил сети и лодку в свой багажник и запылил дальше вдоль Вонючки.
Мужичок насмешливо ухмыльнулся, сел за руль и включил двигатель. Москвичонок развернулся и, обернувшись голубым Нисаном, запылил в противоположном направлении.
Никитенко, развалясь в кресле, придерживая руль пальцами правой руки, гнал по извивам прибрежной дороги. Зная каждую выбоинку-колдобинку, каждый поворот-завиток, не боялся держать высокую скорость, что позволяло появляться перед рыбаками неожиданно, быстро, обрушиваться, как снег на голову. Пъянящее и кружащее наслаждение властью над застигнутыми врасплох плебеями. Возможность казнить и миловать, впрочем, вторым Никитенко не злоупотреблял.
Речушка скрылась за стеной высокого тростника, и Никитенко еще добавил газу. Выскочил на взгорок и резко затормозил, укутываясь догнавшим пыльным шлейфом. Рядом с водой громоздился несуразный Козелок ГАЗ-69, и трое не старых мужичков перегружали из лодки в мешок пойманную рыбу.
