Я пожала плечами.
– Ну, хорошо, выбери персонаж из древнегреческой мифологии, наиболее описывающий лично тебя.
– Я не знаю…
– Ты скромничаешь, Мэй. Даже для такой невзрачной личности как ты (заметь, это ты считаешь так, а не я) можно найти подходящего героя. Греческая мифология тем и универсальна, что любая жизненная ситуация уже там описана. Надо только уметь проводить параллели.
– Да пошел ты, – меня больше задело не то, что он назвал меня невзрачной личностью, а то, что он угадал мое мнение о себе самой. И как это у него получается? Он что, мысли умеет читать?
– Да, ладно, не обижайся. Тебя злит, что я тебя насквозь вижу. Ну хорошо, я тебе сам найду твоего героя, точнее героиню. Что ты скажешь о Персефоне?
– Персефона? Прекрасная девушка, в которую влюбился сам Аид, бог смерти и ужаса, доказательство того, что любовь побеждает даже смерть. Ты льстишь мне, Сол.
Сол рассмеялся
– Браво, Мэй! Только что, ты считала себя невзрачной личностью, а через секунду уже надеешься, что тебя можно сравнить с неотразимой богиней. Вот она женская непоследовательность. На Персефону можно посмотреть и с другой стороны. Персонаж, не решающий свою судьбу. Чтобы Аид вернулся к своим прямым обязанностям и люди продолжали умирать, боги продали ее в рабство, не считаясь абсолютно с ее желаниями. Мы о ней ничего не знаем, кроме того что она была прекрасна, качество не описывающее ее как личность. Но ее личность не имеет никакого значения, потому что она беспрекословно подчинилась воли богам и теперь вынуждена проводить свою жизнь в самом мрачном и печальном месте, рядом с самым отвратительным богом. Человек, беспрекословно подчиняющийся обстоятельствам – не интересен, поэтому она – только жена Аида и ничего более.
– Значит, ты считаешь, что я не решаю свою судьбу ! – воскликнула я
– Так точно. Ты подчиняешься обстоятельствам, потому что так легче всего. Легче всего утверждать, что ничего тебя не касается. Персефона, наверное, тоже так говорила, чтобы не сойти с ума в царстве теней.
– Это не твое дело, – пробормотала я.
– Но Персефона каждый год на короткий срок возвращалась к жизни. А ты Мэй, когда ты живешь?
– Я не знаю, о чем ты говоришь
– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю
– И как это связано с пропуском во дворец? – осведомился Черный Ангел.
– В своем воззвании к Прометею, папа говорит: верни Персефону ее отцу, Кефею. Согласно древнегреческому мифу, Кефей – отец, теряющий дочь. Он и был изображен безутешным стариком, рядом с прикованной к скале дочкой, которую вот‑вот сожрет огромный дракон. Дальше. Месяц весны – май – моё имя на английском языке. Строфы про бабочку… Кроме того, что это перефраз моего любимого хокку про сон или явь, это ещё и прямой вопрос: жива или мертва. Ведь именно это интересует большего всего на свете несчастного отца. Эта загадка про меня, значит правильный ответ – Мэй.
