— Значит, в артиллерию решила? — испытующе глядя на меня, сказал командир. — Ну что же, в жизни важно точку найти, к которой стремишься.
— Желаем удачи, — сказали мне саперы на прощание.
Лесная тропка, еще мало протоптанная, привела меня к поляне, на которой за длинными самодельными столами, шумно переговариваясь, обедали офицеры нашего полка.
Выйти на поляну я не решилась и стала разыскивать глазами Нилову.
Офицеры весело шутили, расхваливая обед, и, опустошая миски, снова подходили к стоявшей тут же полевой кухне.
— Ну-ка, Клава, подлей еще.
На подножке походной кухни с большим черпаком в руке стояла, смущенно улыбаясь, незнакомая мне краснощекая девушка. Из-под марлевой косынки у нее совсем по-детски торчали две тоненькие косички, белый халат был явно широк для ее узеньких плеч. «Новенькая», — подумала я, рассматривая девушку.
— Вот борщ так борщ, настоящий украинский, — хвалили офицеры.
— Так старалась, даже порезалась, — засмеялся кто-то, указав на забинтованный палец девушки.
— То ж я лук крошила, — краснея, отвечала Клава.
Проголодавшись, я с жадностью вдыхала запах свежего борща, даже слюну проглотила.
— Клава, ты причаровала своим борщом всех офицеров, смотри, еще влюбится какой, — засмеялась Нилова.
— Да ни, товарищ капитан, мы с офицерами не дружим. Мы больше с рядовыми. — Клава бросила косой взгляд в кабину машины, а когда Саша подошла за добавкой, шепотом рассказала: — Сегодня я одеваю цей халат и косынку, а наш шофер Васька смеется: «Да ты, Клава, зовсим снегурка».
— Смотри, — строго сказала девушке Нилова, — ты не давай им воли!
— Да ни-и, что вы, товарищ капитан, — горячо прошептала девушка.
Когда офицеры стали расходиться, я подошла к Саше.
— О-о, Сычева приехала! Ну как, нашла мужа?
— Нет.
Понимая мое состояние, Саша переменила тему:
— Тамара, смотри, вот наша новая поварушка-говорушка, как наварила зелья, сразу всех и причаровала. А ты, наверное, уже соскучилась по солдатскому борщу? Ну-ка, Клава, налей полную миску.
Я не заставила себя просить. Скоро миска была пуста.
— Ну, а теперь рассказывай все по порядку, — приказала Нилова.
Во время моего длинного повествования она задумчиво молчала, но, узнав, что Жернев поправился и получил назначение в часть, с облегчением проговорила:
— Это ничего, был бы жив, а воевать везде можно. Конечно, жаль, что не повидались, но расстраиваться из-за этого не стоит. Просто ты еще не совсем поправилась, потому у тебя и настроение такое.
