— Древних традиций? Ладно, отлично, а как насчет помолвки? Я читала, что вы всегда так делаете. Это и есть старые традиции. Разве мы не можем просто обручиться? Скажем всем, что дело сделано, и ты заберешь свою сестру. Почему мы просто не можем сделать так и покончить с этой историей?
Читала она или нет, но этой женщине еще много предстояло узнать о старых традициях. Сейчас он начнет ее обучение.
— О, да, помолвка — старая традиция, милая. Но по прошествии года, если решим, мы будем свободны от нее. Тогда король не отпустит меня. — Он покачал головой. — Если ты, конечно, не хочешь остаться со мной на год? А если мы решим продлить помолвку еще на один год, он может и отпустит меня.
Ее перепуганный вид не казался притворным.
— Думаю, тебе это не очень понравится.
Свободной рукой он поднял ее лицо за подбородок и заглянул в ее глаза.
— Четыре недели. Три воскресенья для оглашения имен в церкви, и одно на свадьбу. Я должен настаивать на этом ради тебя, но о большем не прошу. Когда все закончится, я верну тебя домой. Это всего лишь четыре недели, Кейт, и они обеспечат безопасность моей семьи и будущее Маири. Я не смогу смотреть, как ее отдают человеку, которого она не любит.
Только ее несчастный брак принес бы погибель их семье.
Борьба истощила Кейт, и она наклонила голову. Кейт не пыталась освободить руку, Коннор ее тоже не отпускал. Когда она подняла голову, чтобы встретить его взгляд, Коннор увидел в ее глазах непролитые слезы.
— Ты же не обманешь меня, верно, девочка?
Коннора слезы не трогали — ведь это, всего-навсего, одна из женских уловок, на которые он больше не попадется. Он снова взял Кейт за подбородок и пристально посмотрел на нее. Она должна понять, что поставлено на карту.
Она глубоко вздохнула, и Кейт, которую он знал, вернулась.
— Хорошо. Четыре недели. Я могу продержаться четыре недели. Но не больше. Определенно не больше четырех недель.
— Договорились. Четыре недели. Первый раз имена будут оглашены завтра утром. Мы пойдем на службу вместе, чтобы за этим проследить.
Неожиданно осознав, что все еще держит ее дрожащую руку, он отпустил ее, и, увеличивая расстояние между ними, отошел на другой конец комнаты, которая теперь показалась ему меньше.
Кейт терла большим пальцем ладонь, которую он только что отпустил.
— Я сделал тебе больно?
Он думал, что держал ее нежно.
— Что? — Кейт выглядела смущенной. — Нет, со мной все в порядке. Я только… Со мной все хорошо.
Кейтлин, казалось, только сейчас заметила, что делала с рукой, и быстро спрятала ее за спину.
