- Пойдем, - они стали подниматься по ступенькам.
Макса не покидало какое-то беспокойное чувство. И чем выше они поднимались, тем сильнее оно становилось. Они были на лестничной площадке следующего этажа, перед дверью с цифрой 27. Рука Полины потянулась к кнопке звонка.
- Стоп! – Максим задержал ее руку. Полина удивленно на него обернулась. - Хватит, Полина! Пошли вниз. Осмотр закончен!
Они быстро спустились. Сели в машину.
В машине Полина спросила, что случилось, но он отшутился. Она поняла, и больше ничего не спрашивала. Он привез ее к дому, попрощался, пообещав позвонить в ближайшее время.
Назад он ехал с сумасшедшей скоростью. Ему надо успеть. Он боялся, что она исчезнет, ускользнет, ничего ему не объяснив. Но он очень нуждался в объяснении. Он намеревался выяснить, во что бы то ни стало - кто она? Почему она преследует его? Что ей от него нужно? И почему в ее квартире, в квартире совершенно незнакомой ему девушки на стене висит его портрет?!..
Он взлетел по ступенькам, постучал.
Она открыла сразу. И ничуть не удивилась, словно ждала его. Теперь он взглянул на нее более пристально. Мягкие темные волосы, глаза серьезные, внимательные. Молчит, ждет его слов.
- Можно войти?
- Да, пожалуйста, - голос тихий, чуть с придыханьем. Ему показалось, что она волнуется. Он вошел. Как и следовало ожидать, тот карандашный набросок в простой деревянной раме исчез со стены. Остался только гвоздь.
- Вы – художница? – спросил резко, без предисловий.
- Да, - так же тихо, не робко, но как-то с трудом ответила она.
- Вижу, делаете успехи, - он усмехнулся. Стал разглядывать картины на стене, остановился возле одной, всмотрелся. Огромные деревья, засыпанные снегом, искрящиеся на солнце множеством сияющих звезд. Надпись внизу: «Серебряный лес». Романтическая особа. Это подтверждало его подозрения. У барышни ветер в голове, мешанина из роз, слез, любви и черемухи. Он взглянул на нее. Она сидела на краешке маленького пестрого дивана, аккуратно сложив руки на круглых белых коленках.
- Сколько вам лет? – спросил он, думая, что она вправе послать его ко всем чертям.
Но она не удивилась вопросу, ответила, все так же тихо, медленно поднимая на него глаза.
- Двадцать.
Он усмехнулся.
- А не врете? Наверное, еще в школе учитесь?
Она промолчала.
Он подошел к ней, сел рядом. Сейчас, вблизи, она и вправду казалась старше. В губах, с первого взгляда по-детски нежных, было что-то твердое, упрямое. Глаза, которые она до этого прятала, опуская ресницы, теперь устремлены на него, несколько минут назад, когда она взглянула на него у порога, он заметил какие они светлые, золотисто - карие, теперь же зрачки потемнели и казались черными.
