Войдя, Фрэнк тихо закрыл за собой дверь. Свет в гостиной был включен, но из-за наглухо задернутых штор на улицу не пробивалось ни лучика, телевизор, судя по раздающемуся из него идиотскому смеху, тоже. Осторожно подкравшись, Фрэнк заглянул внутрь и испытал столь сильное облегчение, что почувствовал слабость в коленях.
В гостиной, с поджатыми под себя ногами, с чашкой кофе в одной руке и с сандвичем в другой, одетая в старый джемпер, с волосами, собранными в хвост, сидела Элинор. Его Элинор.
Делала ли она вид, что не замечает возвращения Фрэнка, или действительно была поглощена происходящим на экране, сказать было невозможно. Во всяком случае, с ней все было в порядке.
Кроме того, она была здесь, в его доме!
Кстати, о доме…
— Наверное, воры пользуются отмычками, исключительно чтобы не потерять квалификацию, поскольку ключ, как правило, лежит под ковриком у входной двери, — произнесла Элинор, по-прежнему не отрывая взгляда от телевизора.
Фрэнк не сдержал улыбки. Так, значит, она все-таки слышала, как он вошел.
— А если бы ключа там не оказалось?
— О, не волнуйся, я бы обязательно что-нибудь придумала.
Она наконец подняла глаза, фиолетовые глаза, полные таких эмоций, что Фрэнк еле устоял на месте. Однако, как ни хотелось ему подойти к дивану и заключить Элинор в объятия, необходимо было выяснить все до конца.
— И что ты здесь делаешь, Элинор?
— Неужели об этом необходимо спрашивать?
Фрэнк пригляделся к ней повнимательнее.
Не пьяна ли? Однако на столике перед ней стояла лишь тарелка с еще одним сандвичем. И никакого алкоголя.
— Мне казалось, это совершенно очевидно, — заявила Элинор.
— Когда дело касается тебя, ничего не бывает очевидным.
Она усмехнулась.
— Думаю, найдется немало людей, которые вряд ли с тобой согласятся.
Только тут Фрэнк заметил, что усталое выражение, замеченное им ранее в суде, исчезло, уступив место здоровому румянцу.
— Может быть. Но вряд ли эти люди знают тебя так же хорошо, как я.
Элинор отвела взгляд.
— Это верно.
Черт бы его побрал, но она выглядела просто прекрасно! Правда, обычно ее волосы были тщательно расчесаны и спадали на плечи красивыми волнами, однако он решил, что хвост тоже смотрится неплохо.
Поставив чашку на стол и положив недоеденный сандвич на тарелку, Элинор вытерла ладони о свитер.
— Знаешь, очень странно, но я, кажется, нахожусь сейчас на том же распутье, что и ты три недели назад.
— На распутье?
— Вот именно. — Она похлопала по дивану рядом с собой. — Почему бы тебе не сесть?
