А он еще совсем не стар. Детям нужна хотя бы мачеха. Да и хозяйка в доме не лишняя. Нашел такую хозяйку Родион. На этот раз и по уму, и по сердцу. Матрена Ходоренко хоть и была из бедных и не было за ней никакого приданого, кроме прижитого в девичестве Ефима, была норовистая и видная из себя молодка. Невысокая, стройная, белотелая с волнистыми пепельными кудрями и озорным пронзительным взглядом голубых глаз из‑под сросшихся черных бровей. Не чернява, а значит некрасивая — таков приговор местных ценителей. Поэтому только черные густые брови, что были видны из‑под низко повязанного платка, и стоило показывать. А Родиону именно эта ее некубанская стать и нравилась.
Что‑то было в ней от тех гордых панночек, что повидал он за свои скитанья по Польше, Закарпатской Украине. И еще разглядел в ней Родион, кроме озорства во взгляде, трезвый острый ум, сметку, лукавство, чего так не хватало первой его подруге. Разглядел и не ошибся.
Хоть и труднее ему было второй раз вырываться из нужды, трое лишних ртов — не пустяк, но на этот раз у него была его Матрена. Не зря ведь говорят на Кубани, что муж копейку зарабатывает, а жена дома строит. Мотря из Ничего умела делать чудеса. Может быть то была школа извечной бедности, в которой она родилась и выросла, может — дар Божий. Кто его знает? Да и кому это интересно? Одно видели станичники — дела Родиона пошли в гору. В пяти верстах от станицы, ближе к шляху на Екатеринодар, там где вот — вот проложат «чугунку» на Ейск, рос поселок. Захватил там землицы по совету Мотри и Родион. Вначале кое‑как отстроился. А потом, оказавшись в центре поселка, стал промышлять постоем. Приняв постояльца на ночлег, как его не накормить? Да и лошадей надо пристроить и обиходить. Дом стал тесным — достроили. Общая зала, комнаты для постояльцев, конюшни, сараи для фуража. Семья ютилась в двух маленьких комнатах, что за кухней. А семья к тому времени уже не малая. К трем сводным Мотря принесла ему еще трех общих — Игната, Василия и Катерину.
Кривился недовольно Родион, глядя, что за наследство растет. Федот был весь в него — крепкий высокий плечистый парубок [2]. А Игнат с Василием все в мать — мелкой кости, светловолосые, синеглазые. Но шустрые, сметливые хлопцы, особенно Игнашка. И добрело родительское сердце. Что доброго дали ему его пудовые кулаки? Может хлопцам больше повезет. Будут учиться, головой вроде оба не слабы. Не зря же старшего Игната отдали в станицу в двухклассное. Один постой и харчи чего стоят? Считай, что на два дома приходится жить. Ну да не о том речь, разве ему чего жалко для родной крови?
