– Я думаю, что лечение электричеством более действенно, чем гипноз, балансирующий между наукой и шарлатанством, – Сербский пытался возражать, однако было видно, что идея молодого коллеги относительно пресловутых мобиле уже не встречает у него такого неприятия, как раньше.
– Да, Петр Борисович, я должен признать, что недопонимал вашу идею, но теперь… – Корсаков хотел было продолжить, но его речь была прервана резким звоном стоящего на столе телефонного аппарата.
– Прошу прощения, коллеги, минуточку, – он приложил к уху трубку и несколько раздраженным голосом человека, отвлеченного от решения увлекательнейшей задачи, сказал: – Халло, халло, я вас слушаю!
Телефонный разговор действительно длился не более минуты, причем более профессор Корсаков не произнес ни единого слова. После пары фраз, сообщенных телефонным собеседником, он нервно сглотнул, невидяще, с третьей попытки повесил трубку на рычаг и застыл, глядя перед собой.
– Сергей Сергеевич, что стряслось? – взволнованно, в один голос спросили Сербский и Ганнушкин. – Что с вами, Сергей Сергеевич?
Корсаков ответил медленно, каждое слово давалось ему с трудом:
– Полиция нашла три мобиле. Один удалось включить. Он действовал недолго, но в нем действительно был миниатюрный синематограф…
– Включите еще раз, будьте так добры… – профессор Императорского Московского технического училища Борис Иванович Угримов потер переносицу и посмотрел на присутствовавших.
Молодой телеграфист, поддернув рукава пиджака, проверил затяжку клемм на элементах Лекланше и провода, идущие от элементов к прямоугольной эбонитовой колодке, на всякий случай еще раз подтянул медные винты, аккуратно вставил колодку в лежащее перед профессором устройство, затем повторил все то же с другим мобиле и повернулся к сидящему рядом юноше:
– Готово, прошу вас.
Юноша нервически облизал губы – он делал это почти непрерывно во время нахождения в кабинете начальника Охранного отделения Сергея Васильевича Зубатова – и начал нажимать клавиши.
От дикарской музыки с гулкими ударами барабанов, сопроводившей включение мобиле, профессор Угримов поморщился, а включивший устройство юноша нервно сглотнул и снова облизал губы. Ему явно было не по себе.
Не по себе было и остальным присутствовавшим здесь – хозяин кабинета катал по столу карандаш с серебряным наконечником, а телеграфист, бросая взгляды на свое нервничающее высокое начальство, не замечал, что и сам то и дело поерзывает на стуле.
