Трудно передать, до чего я удивился: по каморке расхаживал тот самый бледный гражданин, который в поезде играл в шахматы с Вилюсом и которого мы видели на острове. Он выглядел очень сердитым и, повернувшись в сторону рыбака, ругал его последними словами.
— Болван! Баранья башка! Зачем тебе понадобилось красть сено? Попросил бы у меня денег и купил бы… А теперь, как назло, все можешь испортить. Не понимаешь разве, что начнут искать вора, и тогда…
Мужчина подошел к столику, налил в стакан водки и опрокинул себе в горло. Утершись ладонью, закусил салом.
— Болван! — снова произнес он, на этот раз особенно громко.
— Простите вы меня, дурака, пан Шаркявичюс… — промямлил рыбак. — Кругом я виноват. Видно, нечистый меня попутал, не подумал я как следует.
Шаркявичюс немного смягчился:
— Ну ладно, ладно… Не будем больше говорить об этом. Рассказывай теперь все, что знаешь. Мне все будет интересно. Ведь немало лет прошло, как я уехал из этих краев… — Шаркявичюс снова налил водки и выпил.
— От поместья, пан, ничего не осталось… Да, чуть было не позабыл: одну вещичку для вас сохранил…
Рыбак подошел к стене, вытащил из щели паклю и достал какой-то предмет, завернутый в платок. Когда он снял платок, я увидел красивый финский нож с ручкой из лосиной кости.
— Вот и все, что уцелело… Помню, как вы ножичек этот носили, когда в гимназии обучались. — Рыбак угодливо улыбнулся.
Шаркявичюс взял финку и снова вытащил ее из ножен. Сверкнул металл.
— Великолепно! Это мне может пригодиться! Видно, ты был неплохим управляющим, если и сейчас доказываешь свою верность!
— Долго пан собирается здесь пробыть? — набравшись храбрости, спросил рыбак. — Как бы не заметил вас кто-нибудь. Нам с вами обоим тогда не сладко придется!
— У тебя пока нет причин волноваться. На, возьми для поправки настроения! — Шаркявичюс бросил на стол объемистую пачку денег.
Рыбак ловко подхватил ее и спрятал в карман.
— Премного благодарен!
— Через несколько дней я уеду в Клайпеду, — произнес Шаркявичюс. — Мне необходимо попасть в порт. Достань мне костюм рабочего.
Он все еще держал в руках финку. Вдруг его взор скользнул в мою сторону.
Я в один миг откатился от окошка. Ей-богу, я здорово тогда перепугался. Помню, у меня даже коленки дрожали.
Очутившись снова на сеновале, я зарылся в сено.
— Джюгас!
Джюгас не спал.
— А? — отозвался он.
От волнения мне не хватало слов:
— Джюгас! Он кого-то собирается убить… Может, нас…
Мне пришлось рассказать Джюгасу все с самого начала, потому что он никак не мог понять, что же произошло.
