Кстати, нечто подобное попробовал осуществить в наши дни эксцентричный, но, безусловно, талантливый политик Эдуард Лимонов, председатель Национал-большевистской партии. 2 августа 2004 г. около тридцати национал-большевиков захватили приёмную и кабинет тогдашнего министра здравоохранения и социального развития Михаила Зурабова. Из окон Минздрава «нацболы» повыбрасывали на мостовую портреты официальных лиц, в том числе и портрет президента России В.В. Путина. 14 декабря того же года другая группа активистов Национал-большевистской партии численностью около сорока человек захватила один из кабинетов приёмной администрации президента России в Москве. «Захватчики», забаррикадировавшись в помещении, требовали отставки президента России.
Хотя за эти акции некоторые из наиболее отличившихся «захватчиков» получили весомые сроки заключения, было бы грубым и недобросовестным преувеличением трактовать их как попытку «свергнуть существующий строй». Даже последнему дураку ясно, что государственные перевороты так не делаются. Это были две сугубо пропагандистские акции; организуя их, Лимонов надеялся, что весть о героизме и самопожертвовании «нацболов» тотчас разнесётся по всей стране и принесёт его партии любовь и признательность народа. Увы! Лимонов жестоко просчитался: он забыл, что живёт не в Палестине и не в Боливии, а в матушке-России. Нынешним русским обывателям, поклонникам футбола и телесериалов, любая политика, как говорится, «до лампочки». Расшевелить этих людей ничем нельзя, никакие доводы и убеждения не достигают их сознания. Мало того, не понимая, что всё это делалось только ради них, любимых, они ещё и злобно брюзжали, сидя в тапочках перед телевизором: «Развелось, понимаешь, этих партий, а цены как росли, так и растут! Запретить их все!» В этом вся их обывательская суть.
Глава 9
ПОЧЕМУ ИИСУС ГОВОРИЛ ПРИТЧАМИ?
Философы, умеющие ценить изящную тонкость даже и тогда, когда они открыто философствуют, ведут свою речь, опираясь более на наглядную убедительность, чем на принудительную силу доказательств. Посмотри, как Платон в «Пире», рассуждая о последней цели, о высшем благе и вообще о божественном, не напрягает доказательства, не уподобляется борцу, натирающему руки песком, чтобы сделать охват более цепким и неотвратимым, но увлекают собеседников доходчивыми предложениями, примерами и мифами.
Плутарх, «Застольные беседы», I в. н. э. {65}.
Евангельская притча есть нечто единственное, небывалое и неповторимое. Чтобы в этом убедиться, стоит лишь поискать чего-нибудь подобного притчам о бедном Лазаре, о блудном сыне или милостивом Самарянине не только во всех книгах человеческих, но и во всей Книге Божественной, кроме Евангелия. Этот небесный цветок цвёл на земле только раз.
