(Мф. 11:28-30).
Вопреки широко распространённому мнению, это изречение Христа вовсе не вероучительское, а одно из тех, которые следует отнести к повседневной деятельности созданной им «партии». О чём говорится в этом изречении? О том, что Иисус зовёт к себе людей, предлагает стать его учениками, и при этом успокаивает их, как бы давая понять: «Не бойтесь! Я добрый руководитель, и зря никого не обижу, и вам со мной будет не тяжело».[15] Именно в этом смысле и следует понимать слова Иисуса «Я кроток и смирен сердцем» — как снисходительность и доброту отца к детям, учителя к ученикам, хозяина к работникам, а вовсе не как бессмысленную покорность злому.
В этом отрывке словосочетание «смирен сердцем» означает «смирный, спокойный, снисходительный к другим», а не «безответный и покорный», как многие думают, смешивая два совершенно непохожих состояния души. Иисус был добрым и снисходительным, но не безответным, поэтому он и не стал в доме у первосвященника подставлять щеку для нового удара.
Ну а как же Гефсимания, могут спросить меня? А допрос, сначала у первосвященника, а затем у прокуратора? Ведь Иисус в это время безропотно сносил все издевательства и оскорбления со стороны своих врагов! Правильно, сносил. А что ему ещё оставалось делать? Ведь сила была на их стороне, а судя по тому, как они обращались с Иисусом, можно было догадаться, какая участь ему уготована. После первых же ударов Иисусу стало ясно, что разбираться с ним никто не будет, и пощады он не дождётся. Поняв это, Иисус замкнулся в молчании, не захотев омрачать последние часы своей жизни новыми унижениями перед врагами.
Хотя, если уж быть до конца точным, то в самом начале допроса у Анана Иисус всё-таки пытался так или иначе спорить с первосвященником и его клевретами, и лишь после того, как на него градом посыпались удары и оскорбления, он перестал обращать на врагов внимание.
Глава 7
БЫЛ ЛИ ИИСУС ЭКСТРЕМИСТОМ?
Как ни кроток и смиренен обычно Иисус, но иногда у него вырываются замечания совсем иного характера, которые позволяют предположить, что в первоначальной традиции он являлся бунтовщиком, который был распят за неудачное восстание.
Карл Каутский, «Происхождение христианства», 1908 г. {50}.
Альтруисты тонкими голосами уличают Христа в жестокости. Эгоисты — у тех голоса ещё тоньше — уличают Его в мягкотелости. Чего ж и ждать от нашего времени, когда все помешались на придирках?
Гилберт Кийт Честертон, «Ортодоксия», 1909 г. {51}.
