(Ин.10:8).[14] Разве в этих суровых словах есть хоть капля смирения? Или что-то похожее на столь любимые в наши дни плюрализм и мультикультурализм? Ведь, судя по этим словам, Иисус — какой «ужас»! — свою и только свою точку зрения считал единственно верной.
Пока Иисус проповедовал своё учение, его трудно было назвать смиренником и непротивленцем. Переходя из города в город, из селения в селение, Иисус поучал, обличал, угрожал... Да-да, и угрожал тоже! «Тогда начал Он укорять города, в которых наиболее явлено было сил Его, за то, что они не покаялись. Горе тебе, Хоразин! Горе тебе, Вифсаида!.. Тиру и Сидону отраднее будет в день суда, нежели вам. И ты, Капернаум, до неба вознёсшийся, до ада низвергнешься... земле Содомской отраднее будет в день суда, нежели тебе» (Мф. 11:21-24). А это знаменитое: «Кто не со Мною, тот против Меня» (Лк. 11:23). Это кто выдумал? Максим Горький? Маркс? Ленин? А может быть, Троцкий? Нет, это сказал Иисус из Назарета.
А какую яростную полемику вёл он со своими идейными противниками — фарисеями и саддукеями! «Безумные», «вожди слепые», «сыновья тех, которые избили пророков», «лицемеры», «змии», «порождения ехиднины», «фарисей слепой» — все эти чрезвычайно резкие эпитеты, которыми в запале ожесточённых споров Иисус награждал фарисеев и саддукеев, свидетельствуют о чём угодно, но только не о кротости и смирении Христа (Мф. 23). Попробуйте, опыта ради, повторить все эти выражения в лицо своему соседу, а ещё лучше — непосредственному начальнику. Эффект будет потрясающий! Ручаюсь, что после таких слов никто и никогда не назовёт вас кротким человеком!
Почему же церковные писатели, как будто не замечая этих резких слов, продолжают твердить о необычайном смирении Христа? Объяснение этому самое простое: они привыкли действовать в рамках определённой традиции, вынуждающей их игнорировать очевидные факты. Если, конечно, они не полагают всерьёз, что пока дело не дошло до мордобоя и поножовщины, то любые, даже самые крепкие слова и выражения, — это всё ещё кротость и смирение.
4.
Иисус никогда не говорил о себе как о тихом, безропотном смиреннике. Подобное представление о нём родилось уже в позднейшие времена под влиянием некоторых неправильно понятых его изречений, таких, как, например, это: «Приидите ко Мне, все труждающиеся и обременённые, и Я успокою вас. Возьмите иго Моё на себя, и научитесь от Меня: ибо Я кроток и смирен сердцем; и найдёте покой душам вашим. Ибо иго Моё благо, и бремя Моё легко»
