— Шо задумался, Алексий? — нарушил затянувшееся молчание Митрофаныч.
— Командир, я людей привел, — я не отбросил, но аккуратно отодвинул последние мысли в сторону, оставив их в пределах досягаемости. — Со мной шесть человек. Один раненый – помнишь Дрыгунова Антона? Разреши, пусть это будет мой взвод. Привыкли мужики под моим командованием.
— Подрывным делом будешь опять заниматься? — прищурился Митрофаныч.
— И им тоже. Пока у меня есть пара идей, но надо их еще обдумать и план составить. Пока обсуждать нечего, но идеи многообещающие. А с мужиками я сработался, хотел бы и дальше с ними работать. Что скажешь?
— Ну, раз просишь, пусть будут в твоем взводе.
— Спасибо, Митрофаныч, — искренне поблагодарил я и, постаравшись, чтобы прозвучало как шутка, спросил. — Много хоть немцев перебили, пока меня не было?
— Да какое там! — махнул рукой Митрофаныч. — На серьезные вылазки у нас ни людей, ни патронов, ни оружия не хватает. Почти все с нашей группы ранены… Кого тут посылать? Пару раз хлопцы полицаев на хуторах встретили, а так – сидим тут как грибы на поляне…
— Патронов у меня есть пару сотен, — при этих словах Митрофаныч оживился и на мгновение стал похож на прежнего командира, но потом снова как-то ссутулился, — и где оружие взять – тоже знаю. Мы, как по лесам ходили, этого добра много припрятали. Так что, чем немцев бить – у вас теперь будет.
Мы посидели еще минут пятнадцать, говоря практически ни о чем. Я всячески старался поддержать старика – надо будет постараться расшевелить его и вернуть прежнего командира. Блин, не ломаются такие люди как он! Я просто в это не верю. Может быть временная депрессия от всего пережитого, может быть что угодно. Но Митрофаныч полностью сломаться не может и все! Пока мы разговаривали, я одновременно наблюдал за жизнью лагеря. Знакомых лиц почти не видно. Незнакомых – тоже немного. Я насчитал, кроме тех, кто был в группе Селиванова, всего шестерых, включая того капитана и второго беглого. Один из незнакомцев ходил между шалашами. Проследив мой взгляд, Митрофаныч пояснил, что тот присматривает за ранеными – воды принесете или еще как поможет. В общем, если сравнивать с двумя партизанскими лагерями, в которых я уже побывал, теперешний лагерь сильно проигрывал. Как-то все… Никак. Ни движения, ни веселья, ни готовых к схватке с противником бойцов. Что же они, действительно сидят, да зря местных объедают? Или Селиванов решил, что не имеет смысла начинать работать здесь, когда впереди ждет поход к Сарнам? Не нравится мне все это… Пожелав Митрофанычу здоровья, я поднялся и пошел обратно к своим ребятам.
