Славко слил воды из фляги сначала на руки врача, потом помог Генриху.
— Ничого не касайтэсь, — предупредил Генриха Максим Сигизмундович и принялся, указывая на инструменты в котелке, говорить Генриху их названия.
Я еще немного понаблюдал за подготовкой к операции и, поскольку все равно ничем не мог помочь, отошел к Казику, который стоял чуть в стороне и наблюдал за действиями врача.
— Как сходили? — спросил я его.
— Всэ добрэ, — вытянувшись, отрапортовал Казик. Но потом он расслабился и начал рассказывать уже другим, каким-то хвастливым тоном. Ей-Богу – мальчишка! Куда ему воевать… — Вночи, как приказали, зайшлы в село. Хату найшлы одразу. Славко в окна позаглядав, а я его прыкрывав. А потом, як Славко рукою махнув, постукалы в двери. Хозяин выдкрыв и, як мы розказалы про все, нэ хотив з нами иты. Я уже думав револьвэра дистати, а тут Славко про Германа сказав. Так Максим Сигизмундович сразу сказав, шо з нами, як разсвите, за селом встретится…
Подошел Славко, в помощи которого Максим Сигизмундович больше, вроде бы, не нуждался. Слушая рассказ Казика, он время от времени вставлял свои замечания или дополнял его. Я задал еще пару вопросов и, получив ответы, дальше слушал вполуха. Основное я уже понял, а подробности – главное, что закончилось все благополучно. Вскоре к нам присоединился Ян. Увидев нового слушателя, ребята начали свой рассказ с начала, а я снова подошел к врачу.
С Антоном Максим Сигизмундович провозился почти два часа. Наконец, наложив новую повязку, он устало разогнулся и попросил снова слить воды на руки.
— Пулю я вытяг, — намыливая руки, произнес он, — и рану почыстыв. Дальше всэ только в його руках. Организм крепкий – должен выжыты. Только кормыты його добрэ надо – крови много потеряв.
Максим Сигизмундович вытер руки и, отметая мои слова благодарности, протянул мне извлеченный из саквояжа бумажный сверток.
— Тут порошок. Сыпьтэ на рану, как повязку менять будете, — тут его взгляд упал на мою повязку. — Вы, смотрю, тож ранены. Давайте я посмотрю.
— Да вы хоть отдохните, Максим Сигизмундович! — я отступил на шаг назад. — Два часа с Антоном провозились! Давайте хоть поедим сначала…
— Не люблю работу оставляты на потом, — отмел все мои возражения врач, уверенно разматывая тряпку с моего плеча. — От с Антоном тем. Ще день-два, и була б гангрена. Так шо показуйтэ свою руку.
Сняв повязку и не обращая внимания на мое шипение – тряпка пристала к ране и пришлось ее отрывать – Максим Сигизмундович осмотрел мое плечо и поцокал языком.
