Под крики Маши порка в две руки шла быстро. Маша даже удивилась, выдержав без перерыва пятьдесят розог. Она не сразу поверила в конец своих мучений, когда услышала:
– Все, вставай, девка, благодари барина за науку, да не шали больше.
Встала Маша с трудом, пошатнулась, но солдат, словно невзначай, подхватил под красивые груди. А Маша не замечала этого, она отирала рукой слипшиеся от горячих слез ресницы.
«Экая краля ладная» думал отставник, совсем не избегавший девичьих прелестей. И то сказать, солдат жил бобылем, но был мужчина видный. Постоянно перед ним крутились девки и бабы во всех видах, и передом и задом поворачивались. Так уж испокон веку повелось девок и баб стегать голышом. И пользовался он этим – чего греха таить! Иной девке за ласку, за сладкие поцелуи мог и послабление дать. Надо только с умом сечь ее.
Но солдат всегда солдат – он и щи из топора сварит и шилом побреется. Потому может даже на глазах у барина девку постегать мягко да ласково.
Видимо рыдания Маши смягчили гнев Александра Павловича, который милостиво приказал:
– Отведите ее в девичью, накормите, а поутру с попутной телегой отправьте в Дубки. Одновременно Иртеньев послал верхового казачка в Дубки сказать тамошней хозяйке, что ихнюю девку Машку высекли за непорядок, но завтра поутру она будет обратно. Глупый казачок, не слезая с коня, прокричал тетушке эти слова и погнал домой. Поскольку Маша опаздывала к обеденной тюре, тетушка уже волновалась, а тут такое известие – Машу высекли! Как?! Господи, за что! Всю ночь тетушка не спала и рыдала, а по утру следующий в город обоз Иртеньева высадил в Дубках Машу.
Были слезы, объятия, были моления к Господу, чтобы послал злому соседу всякие кары. Но господину Иртеньеву было мало дела до проклятий, которые мелкотравчатые соседи посылали ему.
Не все рассказала Маша своей тетушке. После порки Машу отвели в девичью, где сердобольные девки умыли ее и накормили. Когда к трапезе собралась и мужская и женская дворня, Маша увидела своих экзекуторов. При крайнем ее смущении, ни Миняй, ни отставной служилый ни словом, ни взглядом не напомнили девушке об ее позоре. Эка неведаль – дворовую девку посекли маленько!
Ужин был удивительно обильный и вкусный. На стол подали наваристые щи с мясом, по одной чашке на пятерых едоков. Маша деликатно сидела на поротом задочке и запускала ложку в щи в очеред с остальными. Потом старший стукнул ложкой:
– Таскай со всеми.
И все принялись за мясо, которого она не пробовала давно. За щами последовала каша с конопляным маслом и остатки пирога с барского стола. Много лет полуголодная Маша не получала такого удовольствия от трапезы. С обильного барского стола многие лакомые куски попадали дворне, потому барская девичья славилась гладкими телесами. Так что доставшееся ей угощение показались Маше достойным царского стола. Солдат, который выделялся бритым лицом среди бородатых мужиков, подсел к Маше и потихоньку от остальных гладил ее бедро.
