– Двести семьдесят пять, – закончил счет менее набожный Фабрис и принялся сгребать монеты обратно в кошель. – Ну, что будем делать, брат?
– Уж точно не возвращаться. – Оскар вытер выступившие на глазах слезы и, оглянувшись, принялся отвязывать лодку. – Сейчас доплывем до того берега, соберем вещи и в путь. Такие парни, как мы, да еще при деньгах, пригодятся в любом месте.
– И то правда. – Дождавшись, пока брат отвяжет лодку, Фабрис уселся на весла и несколькими мощными гребками вывел лодку на середину реки. – С другой стороны, а зачем нам домой? Все равно нас никто не ждет. Может, сразу прямиком до Мильена? Пожитки приобретем новые, а харч… так на реке разве ленивый прокорм не найдет. Да и в самом городишке народ живет зажиточный, деловой. Откроем меняльную лавку и заживем припеваючи.
– Не скажи, брат, – стуча зубами от утренней прохлады, отмахнулся Оскар. – На деньгах сидеть дело не из легких. Давай лучше в рост отдадим и будем жить на проценты.
– Еще можно гостиницу открыть, – предложил Фабрис. – Доберемся до Буш Дю Рон, а там и до Марселя недалеко. Город этот, я тебе доложу, самый лучший вариант для постоялого двора.
– Ну да, – кивнул Оскар, глядя, как остров Сите скрывается за поворотом. – Доберемся до Марселя, а там посмотрим, что к чему. Теперь, братишка, для нас все дороги открыты.
Без сознания Дмитрий пролежал примерно двадцать минут. За это время высокопоставленная троица, прихватив с собой кавалеристов, гильдийцев и боевых монахов, убралась восвояси.
Открыв глаза, Прокопенко с изумлением уставился на узкую полоску света, пробивающуюся в том месте, где ригельный ключ, насквозь пробив раствор, вышел наружу и окончательно застрял между двух камней. Последним невероятным усилием теряющий сознание хронотурист выбил последние куски почти уже затвердевшей смеси, и свежий воздух проник в замкнутую келью, спасая Дмитрия от неминуемой смерти.
Злой и расстроенный, он уселся на корточки и уставился на циферблат часов. До окончания действия капсулы оставалось десять минут. Можно было попробовать совершить один сумасшедший поступок, последствия которого было сложно предугадать. Пока еще свежая, до конца не схватившаяся кладка вполне могла поддаться сильным ударам и, обрушившись, дать проход в помещение собора, после чего осталось бы только просто пройти к тайнику и, изъяв из него пергамент, исчезнуть из этого времени.
Решив, что дело стоящее, хронотурист принялся монотонно и размеренно наносить ногой удары. Наконец несколько кирпичей поддались и вывалились наружу. В стене образовалось небольшое оконце. Дальше дело пошло веселее. Выдергивая кирпичи по одному, Дмитрий отбрасывал их в сторону. Проход, отделявший его от долгожданной свободы, ширился, и спустя несколько минут он выбрался на пыльный пол будущего собора.
