То ли изменился окружающий мир, то ли он сам… Как будто его отправили куда-то на космическом корабле, а он совершенно к этому не готов и только делает вид, только притворяется настоящим астронавтом. Все как бы подешевело, обратилось пустотой. Нынче покупаешь стол — получаешь сосновую пластиночку толщиной в одну восьмую дюйма, наклеенную на фанеру. Выкладываешь штуку с лишним за кресло — и не можешь усидеть в нем ни минуты.
Берни знал довольно много «сгоревших» — ребят, которые вдруг начинали недоумевать по поводу того, что они делают в этой жизни. По большей части они вскоре исчезали: залетали на пожизненное либо теряли бдительность и их убивали те, с кем они были на ножах, или их собственные подельники. Берни не считал себя «перегоревшим». И Гонщик этот тоже, похоже, еще не перегорел.
Пицца. Он терпеть не мог гребаную пиццу.
Хотя, сказать по правде, довольно остроумный ход — подложить все эти рекламные проспекты ему под дверь.
В детстве Гонщику на протяжении целого года, или ему так казалось, снился один и тот же сон. Сидит он на окошке дома, а первый этаж находится где-то в восьми футах от земли, поскольку дом построен на холме; внизу, прямо под ногами, медведь. Зверь старается дотянуться до мальчика (тот поджимает ноги), достать до оконной рамы, и через некоторое время, расстроившись, срывает тюльпан или ирис с клумбы перед домом и съедает его; и снова норовит добраться до Гонщика. В конце концов медведь рвет очередной тюльпан и с задумчивым видом протягивает его мальчику. В тот самый миг, когда Гонщик начинал тянуться за цветком, он всегда просыпался.
Все это было еще в Тусоне, когда он жил у Смитов. У него тогда был лучший друг — Герб Данцигер. Герб помешался на машинах, чинил их у себя на заднем дворе и зарабатывал неплохие деньги, причем более серьезные, чем получали его отец — охранник и мать — медсестра. У него вечно стоял какой-нибудь «форд» сорок восьмого или «шевроле» пятьдесят пятого года — капот поднят, рядом на дерюге разложена добрая половина запчастей. У Герба был толстенный справочник по ремонту автомобилей, но Гонщик не помнил ни одного случая, чтобы друг туда заглядывал.
В первый и последний раз Гонщик подрался в школе, когда во дворе после уроков к нему подошел местный громила и сказал, что не стоит водить дружбу с евреями. Гонщик едва ли когда-нибудь задумывался о том, еврей Герб или нет, но еще меньше он понимал, почему данный факт должен кого-то трогать? Громила обожал щелкать людям по ушам средним пальцем. Когда он попытался проделать то же самое с Гонщиком, тот жестко перехватил его руку своей; потом другой рукой с хрустом сломал парню палец.
