Рыжик молчала…
В Старом Городе между тем Скряга, поднявшись на крышу замка, повернул синее Кольцо на указательном пальце левой руки. Едва он сделал это, во всем Городе на улицах и в домах люди стали превращаться в мышей.
Скряга снова повернул Кольцо. Мыши, которые от рождения были мышами и жили в мучных амбарах, подвалах, подпольях, обернулись в людей и собрались все вместе, запрудив главную площадь перед замком. Они выглядели по-разному, но у всех были короткие, как шерстка, темно-серые волосы, маленькие мышиные глазки, острые мышиные мордочки, все были в мышиного цвета одежде. Они переговаривались на человеческом языке, но иногда, забывшись, что-то пронзительно пищали.
Скряга поднял руку и закаркал:
– Отныне я ваш повелитель – Король Скряга Первый.
– Да здравствует Их Величество Король Скряга Первый! – закричали все, кто был на главной площади.
– Занимайте человеческие жилища – они ваши навсегда, – продолжал Скряга. – Переройте подвалы, сундуки, взломайте несгораемые шкафы, тащите скорее в замок золото. За килограмм золота вам щедро отвесят по килограмму сыра и сала. А кто не выполнит нашего королевского повеления, подохнет с голоду!
– Да здравствует Их Величество Король Скряга Первый, властитель Сыров и Сала! – закричали на площади.
где Рыжик встречается с Мальчиком
Наступило 31 декабря, десятый предновогодний день после начала этой истории.
Феи Леса жили теперь в Лесном Городе на шестом этаже дома четыре по Аниному переулку. На лестничную площадку, кроме их двери, выходила еще только одна-черная, всегда запертая. Старшая сестра работала в школе учительницей географии; никто и не подозревал, что она фея. А Рыжик училась в пятом классе той же школы. И о ней никто не думал, что она фея – да она почти уже и не была ею, – но зато все знали, что Рыжик играет в хоккей лучше мальчишек: шайбы она забивала по правилам, без всякого волшебства.
В тот день Рыжик быстро поднялась, оделась, умылась, но когда она уже нажала кнопку лифта, дверь соседней квартиры приотворилась, и выбежал большой черный пудель с человеческими умными глазами. Рыжик замерла от восторга, она просто не могла двинуться с места. Казалось, пудель тоже обрадовался, он сел напротив, не отрываясь смотрел ей в лицо, правой лапой ударяя по полу.
«Считает мои веснушки», – почему-то подумала Рыжик.
Пудель в самом деле ударил лапой ровно тридцать три раза, по-щенячьи завизжал от радости, виляя хвостом, подбежал вплотную, поднялся на задние лапы, а передние положил на плечи девочке; так он был выше Рыжика и еще больше походил на человека.
