Но необходимо понимать и то, что искоренить коррупцию совсем невозможно, вопрос стоит лишь в том, как сократить это явление до минимума или, по крайнее мере, оградить наиболее важные сферы жизнедеятельности государства.
Сегодня, когда мне задают вопрос, можно ли побороть коррупцию и как-то загнать ее в жесткие рамки, я говорю: "Нет, нельзя". Потому что сама власть настолько коррумпирована, что вряд ли она будет бороться сама с собой. Если ставить задачу победить коррупцию, организованную преступность, то надо существенно менять саму систему власти. Ведь ни для кого не секрет, что наиболее важные посты в нашем государстве распределяются различными олигархическими группировками, которые руководствуются своими корпоративными интересами.
Размеры коррупции в стране огромны, граждане постоянно сталкиваются с ней. Но при этом она относится к такому виду преступлений, которые довольно сложно пресекать. По данным криминологов, выявляется лишь только пять процентов преступлений, связанных с получением взяток. Вот из этого надо исходить. Какой-либо определенной статистики, которая конкретно показывала бы, сколько преступлений можно отнести к именно коррупционным делам, не существует. Это отчасти происходит потому, что преступление раскрывается не по факту совершения преступления, а по факту выявления. Это еще раз показывает необходимость совершенствования законодательной базы для того, чтобы был необходимый инструмент для борьбы с этой раковой опухолью, поразившей сегодня все тело нашей Родины.
Тут невольно вспоминаются деяния бывшего президента России, который издал несколько указов, направленных на борьбу с коррупцией. Но всей стране известно то, что вокруг Ельцина "брали" и до сих пор "берут". Его семье приносили и до сих пор приносят. Есть такая поговорка: "Каков поп таков и приход", а всем было известно то, что Ельцин и его окружение — это люди, которые использовали свое положение для обогащения. Большинство российских олигархов вышли в "люди" благодаря коррумпированности самого главного человека в России. Именно он заложил фундамент современного российского взяточничества — и при нем оно приобрело небывалый размах.
Если говорить о сегодняшнем положении дел, то я разочарован в Путине прежде всего потому, что, мне кажется, существует какая-то двойственная политика. С одной стороны, есть правильные заявления, а с другой — нет каких-то реальных изменений. При такой ситуации многие высказывания Путина превращаются в обыкновенную демагогию. Отчасти эта двойственная политика проявилась во время голосования по закону, который я представлял в Думе. Двойственная позиция депутатов из так называемого "президентского большинства" не позволила пройти закону о борьбе с коррупцией. Взять того же Гурова. С одной стороны, он выступил в поддержку закона, а с другой — сам не проголосовал за него: решение фракции "Единство" оказалось сильнее. Это, в общем, позиция, с которой я сталкиваюсь не в первый раз. Многие депутаты утверждали, что закон не прошел потому, что он недоработан — это не так! Я имею очень большой опыт в разработке законопроектов: с моей подачи и при моем участии разработаны законы о внешней разведке, об оперативно-розыскной деятельности, о борьбе с терроризмом. Они прошли, и вопросов к их качеству не было. Но они менее опасны для наших сегодняшних чиновников, чем закон о борьбе с коррупцией. Этот закон затрагивает их интересы и делает существование отечественных казнокрадов менее комфортным. Поэтому они использовали "ручные" фракции в Думе для его блокирования.
