иереем Романом Порохней — по реке Кочеты от гребли кошевого атамана на шесть верст, Мокием Гуликом — по обе стороны гребли на реке Челбас вверх и вниз на четыре версты, ему же отдавался «в вечность» насаженный им сад вблизи Коптевского кордона на куренной джерелиев- ской земле. Секунд — майоры Константин Кордовский и Федор Бурсак становились владельцами значительных наделов по рекам Понура и Челбас, рядом и чуть дальше от них обосновался поручик Данило Волкорез, майор Бурное и другие старшинские чины.
— Это правда, что полковник Чернышев, — задал вопрос молодой васюринец земляку — шинкарю, — отправился в Санкт — Петербург за получением денег на строительство войсковой церкви?
Прядун подтвердил достоверность слухов:
— Царица три тысячи рублей обещала, он за ними и поехал.
Дикун знал, что у полковника было полно родственников в Васюринском курене. Спросил:
— Ну как там поживают Черныши?
— Недурно. Напахали много земли, скотом не бедны.
Позднее Федор и сам, подновив свой гардероб, съездил в свой курень. При посещении семьи Кодашей Федор многим интересовался, спрашивал и сам рассказывал. Запомнились ему впечатления хозяина хаты от поездки на Тамань.
— В конце февраля, — словоохотливо вел разговор Кондрат Кодаш, — я ездил на Тамань с чумаками за рыбой. Как раз потеплело, начиналась весенняя путина. Мы уже загрузились сулой, таранушкой, стерлядкой, обложили льдом поклажу, запаковали в солому и ряднину, тронулись в пугь. У Цокурова лимана остановились на отдых, распрягли волов, заварили уху. И вдруг неожиданно, будто гром загрохотал над лысой горушкой Бориса и Глеба, затряслась земля, заходила ходуном под нами, над той горкой полетели столбы огня, дыма и грязи. Мой супряжник по обозу корсунский казачишко по прозвищу Нетудыхата от испуга забрался под мажару и в панике заголосил: «Ой, рятуйте, пришло светопреставление!» Я ему кричу: успокойся и жди, когда кончится извержение грязевого вулкана. А он будто глухой, ничего не слышит, продолжает кататься под мажарой и оглашенно орать: «Пропала моя бедная голова». Гляжу на него, как он переживает земные и
небесные страсти, аж жалко его стало. Ну, думаю, вконец человек выбился из своей тарелки. Ан нет. Вулкан еще трепыхался, а Нетудыхата из‑под мажары резво подхватился и, держась рукой сзади за шаровары, во весь дух помчался к кустам… Тогда я понял: обойдется с ним, коль бегает, как олень.
Этот забавный эпизод вызвал у Федора, Ксении Степановны и Надии дружный смех. Справившись с ним, Дикун сказал Кодашам:
