У Головатого образовалась целая толпа соискателей доходных сделок и его покровительства, вплоть до покупателей лично ему принадлежащего имущества, оставленного судьей за Бугом.
Какой‑то Станислав Годлевский запанибрата называл его рябым, с красным лицом, казачиной и сам напрашивался в разряд «жалованных черноморцев». И запросто просил у него подмоги с людьми с целью направления их на его крымские рыбные и другие промыслы, хотя бы в числе сорока человек, «не слишком сивуху жалующих». Иначе, мол, с подобными шалунами и разориться можно.
— И как, послал судья ему рабочую силу? — спросил Федор приятеля.
— Это мне неведомо, — признался Никифор. — Начальство нам такие секреты не выдает.
У Чепеги дел хватало невпроворот. Из Копыла ему была доставлена депеша полковника Захария Малого, ответственного за охрану кордонной линии до Кизилташа. В ней говорилось, что бежавший из плена от черкесов украинский казак Иван Черный доставил тревожные сведения: будто беспокойные соседи замыслили перебраться через Кубань и спалить все свежескошенное и заскирдованное на зиму войсковое сено черноморцев, обречь их скот на бескормицу и гибель.
— Какие хитрецы! — негодовал атаман. — Но мы сделаем так, что из этого у них ничего не получится.
Кошевой приказал от Копыла до Темрюка усилить посты и пикеты, ввести дополнительные залоги, с предосторожностью выжечь прилегающие к ним прибрежные камыши, дабы осветить местность и пресечь попытки внезапного нападения злоумышленников.
Повелел он Малому поплотнее сгруппировать переселенцев, кто на отшибе устроился — всех сосредоточить в назначенных общих селениях, каждый обязан в готовности держать ружья и пики, всем вместе обеспечить наивысшую безопасность. О превентивных мерах стало известно на левобережье Кубани. Оттуда дерзкая акция не последовала.
— Предусмотрительно и мудро поступил наш батько, — хвалили старшины и многие казаки своего атамана. — Не зря он стал воспреемником рассудительного и храброго Сидора Белого.
Вскоре по настоянию Чепеги Головатый обосновался в главной войсковой резиденции. Возникло полносоставное правительство в лице триумвирата: Чепега, Головатый, Котляревский. На подхвате у них верноподл, анно трудились войсковые есаулы Гулик, Кордовский, полковники Чернышев, Животовский и другие.
Значительная роль отводилась первому губернатору Екатеринодара поручику Даниле Волкорезу. Ветеран минувшей русско — турецкой войны возвратился с бранных полей, изведав немало передряг. Под Измаилом неприятельская пуля навылет прошила ему щеку и остановилась в полости рта. Выплевывая ее вместе с выбитыми зубами и кровью, храбрый офицер сердито выругался:
