Не догадывались казаки, какая, внешне незаметная, буря бушевала в душе 27–летнего писаря. По какой причине он так заискивал перед ними. Дворянский сынок из Полтавской губернии, по легкомыслию оказавшийся в бегах от родителей, он в 1791 году случайно попался на глаза командиру пешей черноморской команды Антону Головатому, был им обласкан и пригрет, зачислен казаком в Васюринский курень. Ну а потом служба письмоводителем при самом' кошевом атамане Захарии Чепеге, старшинский казачий чин и армейский чин капитана.
Ни одного дня — в строевой сотне, а все бумага, писанина, угождение начальству… И теперь при Котляревском играл он заметную канцелярскую роль. Помогал сочинять атаману пасквиль царю на казаков, боясь теперь, как бы они не разоблачили его подлинное лицо оборотня и не свели с ним счеты. Оттого он дрожал, как трусливый заяц, и лебезил перед ними.
Маршрут держали в направлении Кущевского куреня, оттуда предстояло двигаться на Ростов — Дмитриевский. Летняя жара еще не спадала, и путники в дневные часы испытывали немалую жажду и желание охладиться в ка- кой‑нибудь степной речке или озерце. Возле некоторых из них останавливались, распрягали лошадей, делали привал: купались, но поближе к селениям, кордонным постам. Молчаливый полковничий адъютант предупреждал:
— От опасностей подальше. Чтобы не налететь на ка- кую‑нибудь разбойную шайку.
На это ему во время отдыха у реки Челбас Федор Дикун сказал:
— Мы и сами не намерены рисковать. Не имеем права.
— А при чем здесь право? — нарушив свою замкнутость, спросил офицер.
— При том, — объяснил вожак голоты, — что громада — великий человек. Она нам доверила свою судьбу, с ней к императору пойдем. Оттого нам нельзя загинуть в пути.
На пятый день гужевой делегатский поезд, пыля по дороге, въехал в степной курень Кущевский, разместившийся в треугольном пространстве при слиянии рек Ка- валерки и Куго — Еи в одну судоходную реку Ею. По берегам рек густой стеной колыхались камыши и рогоз, в небе вились стаи птиц, степь благоухала настоем разнотравья. Курень обживался, здесь было уже более ста хат, насе
ленных коренными кущевцами, выходцами из Запорожской Сечи. В лучшую пору жители куреня гордились тем, что к их куренному товариществу были приписаны Антон Головатый и князь Григорий Потемкин — Таврический под именем казака Нечесы. При случае и сейчас они могли напомнить о близости к тем уже усопшим батькам…
Весть о приближении к куреню представителей делегации черноморцев, направляющейся в Санкт — Петербург к самому императору Павлу I, подняла на ноги всех его жителей, от мала до велика. С самой окраины за подводами делегатов увязалась ватага казачат, вихрастых и загорелых, шумно оглашавших селение своими звонкими голосами:
