Походники поставили свои караулы на воротах крепости и у куренных казарм, в куренные селения отправили дополнительно еще несколько агитаторов. В самом городе призывали приезжих казаков и горожан оказывать помощь заявителям прошения. И повсюду ими клеймилось доносительство пашковского казака Тита Багрия, который в угоду войсковому правительству оговаривал вчерашних своих соратников.
В общем‑то преследовалась цель мирно, без осложнений разрешить возникший конфликт. И когда правительство дополнительно затребовало дать подробные объяснения по десяти пунктам прошения, Дикун и Шмалько против этого не высказали никаких возражений. Но зато при получении указания о даче письменной присяги под свидетельскими показаниями молодые казацкие вожаки решительно воспротивились против данной процедуры:
— Этому не бывать. Паны с панами судят несправедливо.
Несколько раз походники во главе с Дикуном и Шмалько приходили к войсковому правительству, дабы получить удовлетворительный ответ. Уже не разбрасываясь по частностям, по деталям, назвали обобщенную сумму, которая могла бы при выплате вполне устроить каждого походни- ка — 75 рублей.
Могло ли правительство изыскать средства в размере 35–40 тысяч рублей для выдачи походникам по их раскладу, за их труды, которые, кстати, потом были подтверждены И. Чернышевым и самим И. В. Гудовичем? Возможно, не сразу, не в один прием, но могло. Следовало истребовать зажиленные деньги оттуда, где они незаконно осели.
В ходе конфликта походники все чаще и громче называли одного из главных виновников утаивания невиданных им сумм — покойного бригадира Антона Головатого. И впрямь прижимистый судья денежку любил. Это выяснилось тогда же из объяснения его сына Александра Головатого, представленного правительству 3 августа.
Стремительно выросший в чине младший Головатый после смерти отца держал при себе его 13 тысяч рублей. По объяснению Александра получалось, будто походный атаман взял с собой в дорогу домашние деньги. Помилуйте, с какой стати? Довод был совершенно несостоятельный. Наивнячка разыгрывал из себя Александр, когда указывал, будто незадолго до смерти отец неясно и неопределенно выразил предназначение денег: раздать их, мол, бедным сиромахам, а кому конкретно не уточнил — не то братьям Александра — Афанасию, Матвею и Константину, не то казакам — походникам. Этот отпрыск самой богатейшей семьи в Черномории причислял себя и братьев к «бедным сиромахам»! А кто же тогда рядовые походники? Они теперь, получалось, вроде выглядели богаче голова- товского клана. Чепуха, да и только. Однако же правительство снисходительно отнеслось к развесистой клюкве Александра Головатого и не обернуло присвоенные деньги на погашение долга походникам.
