— Напишите, что пригласили ее на чай, — предложил он. — Они не могут возражать против вашего общества. — Оливия была одной из самых популярных молодых матрон Лондона, и любой был бы рад отпустить дочь или внучку под ее крылышко.
Оливия кивнула и направилась к Аннабел. Себастьян решил выпить и затем, опорожнив рюмку одним глотком, налил себе еще. И прихватил еще одну для Аннабел. К тому времени как он отнес ее к ней, Оливия распрощалась и направилась к двери.
Он протянул напиток Аннабел.
— У меня назначена встреча, — объявила еще раз во всеуслышание Оливия.
Себастьян кивнул.
— Возьмите, — произнес он. — Может, вам этого не захочется… а может, захочется.
Она взяла рюмку и сделала крохотный глоток, потом поставила ее.
— Моя бабушка пьет слишком много, — проговорила она тоскливо.
Он ничего не ответил, просто сел на ближайший к дивану стул и пробормотал что-то невнятно-успокоительное. Неумел он общаться с грустными женщинами. Не знал, что им говорить. А может, догадывался?
— Она не делается пьяной. Просто немножко глупеет.
— И настраивается на любовь? — улыбнулся он краешком рта. Это было непристойное замечание, но он не мог смотреть на печаль в ее глазах. Если он этим сможет заставить ее улыбнуться… оно того стоит.
И она улыбнулась. Чуть-чуть. И все же он ощутил победу.
— Ах, это. — Она прикрыла рот ладошкой и покачала головой. — Мне очень жаль, — с чувством добавила она. — Правда. Я никогда не чувствовала такой неловкости. И никогда не видела, чтобы она делала такое раньше.
— Ее смутило мое обаяние и красивое лицо. Бывает…
Она с укором посмотрела на него.
— Надеюсь, вы не собираетесь сказать что-нибудь о моей скромности и сдержанности? — пробормотал он.
Она качнула головой, но в глазах ее снова засверкали лукавые искорки.
— Мне никогда не удавалось убедительно солгать. Вы все равно не поверите.
Он фыркнул.
Она сделала еще маленький глоток из рюмки, потом поставила ее на столик, но не выпустила из рук. Ее пальцы забарабанили по стеклу, проходясь вдоль ободка. Она не умела сидеть неподвижно… его Аннабел.
Он удивился, почему это ему нравилось. Это было на него не похоже. Он всегда предпочитал держаться неподвижно. Вероятно, поэтому и был таким хорошим стрелком. На войне ему иногда приходилось часами сидеть неподвижно в снайперском окопе, дожидаясь идеального момента, чтобы спустить курок.
— Я просто хотела, чтобы вы знали… — начала она.
Он молча ждал. Чтобы ни пыталась она сказать, это явно давалось ей с трудом.
